– С ним покончено, – вмешалась Сэнди. – Сегодня состоится большое совещание. Фонд «Тетон» лопнул, и пока мы говорим, в Джексон-Холл высаживается большой десант из юристов, финансистов и полицейских.
– Боюсь, все не так просто, – охладил пыл девушки Кальдер.
– Что это значит?
Кальдер рассказал им об угрозах Мартеля в адрес Штала и о том, что последний склоняется к тому, чтобы принять условия Жан-Люка.
– И он абсолютно прав, – заметила Черил. – На месте Штала я вела бы себя предельно осторожно.
– Да, но мы не можем позволить Мартелю выйти сухим из воды! – возмутилась Сэнди.
– Я надеялся застать Мартеля врасплох, представив ему Перумаля живым и здоровым, – откинувшись на спинку дивана, сказал Кальдер. – Но теперь он к этому готов. Думаю, что на совещании будет присутствовать его адвокат.
– А как насчет Черил? – спросила Сэнди. – То, что ей известно, для него гибельно. Если кто-то и может привести его на скамью подсудимых, так это только она.
– Верно, – согласился Кальдер. – Но сейчас самое главное – отвести угрозу от Штала. Только Мартель может это сделать, а находясь в окружении юристов и полицейских, он ни при каких обстоятельствах не признает, что кому-то угрожал.
– Мы могли бы встретиться с ним сейчас, в присутствии Черил, – сказала Сэнди.
– Могли бы, – согласился Кальдер. Чем больше он об этом думал, тем более удачной представлялась ему эта идея. – Мы можем сделать это. Черил, вы согласны?
– Буду рада.
– Хорошо, – сказал Кальдер. – Ждите здесь. Мне надо кое-что прихватить в моем номере.
В номере все еще хранился пистолет Поэка. Кальдер твердо решил не приближаться к Мартелю безоружным.
38
Не найдя Мартеля в рабочем кабинете, они отправились на ранчо и обнаружили его в большой гостиной. Жан-Люк неподвижно сидел у окна и смотрел в снежную пустоту.
– Это ты, mon ange? – спросил он.
– Это я, – ответила Черил, – и со мной еще двое.
Мартель обернулся. Его обычно живое лицо было невыразительным и бледным.
– Привет еще раз, – сказал Кальдер.
Мартель отвернулся и снова посмотрел в сторону горы, самой большой, скрытой где-то там за снегами. Жан-Люк сидел совершенно неподвижно, и создавалось впечатление, что энергия, которую он постоянно излучал, полностью его покинула или замерзла где-то в недрах кровеносной системы.
– Викрам погиб, – сказала Черил.
– Знаю, – ответил Мартель. – Мне очень жаль – ведь он тебе, кажется, нравился. – Его голос звучал ровно и безжизненно.
– Это ты устроил его убийство, – произнесла Черил, стараясь держать себя в руках.
– А я слышал, что там был пожар. Думаю, что пожарным машинам было непросто пробиться через снег. Особенно на тот холм, где он жил.
– Фонду «Тетон» конец, – проговорил Кальдер.
– Посмотрим.
– Вам надо найти без малого четыреста миллионов долларов.
– Я же сказал – посмотрим. Все эти вопросы мы обсудим с «Блумфилд-Вайс» на совещании в три часа дня. Впрочем, вас среди нас может уже и не быть. Не так ли, Алекс? – позволил себе едва заметно улыбнуться Мартель.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы знаете, – ответил Мартель.
Кальдер действительно знал. Мартель не сомневался в том, что его должны скоро убить – скорее всего в течение двух ближайших часов.
– Мне известно о вашем разговоре с Сидни Шталом, – сказал Кальдер.
– Беседа носила конфиденциальный характер. Я умею хранить секреты, так же как, вне сомнения, и мистер Штал.
– Мы нашли Перумаля, – продолжил Кальдер, – и он рассказал, как вы убедили его сфальсифицировать революцию ИГЛОО и «ДЖАСТИС», и об электронном письме с напоминанием о судьбе Дженнифер Тан, которое вы ему направили.
– Я отправил ему е-мейл?! Да я видел вашего Перумаля всего лишь раз, да и то мельком, на той неделе, когда он погиб. Им занимался Викрам. Вам следует спросить у него. Ах да! Сделать это, увы, невозможно.
– Тебе известно, что мы с Викрамом были любовниками? – вмешалась Черил.
– Я полагал, что он тебе нравится, – с каменным выражением лица произнес Мартель.
– Но мы не только занимались любовью. Мы говорили – о тебе, фонде «Тетон», Перумале, Дженнифер Тан и Михайле Бодинчуке. Мы обсуждали махинации с ценными бумагами, убийство и сговор с целью убийства. Теперь он мертв, а в его доме случился пожар, который полиция находит подозрительным.
– Черил, мне плевать на то, какие страшные истории сочинял Викрам, чтобы тебя развлечь. Но фонд «Тетон» переживет и этот день. Затем я найму лучших адвокатов, и они будут меня защищать. У меня куча денег, и я полагаю, что могу, ничем не рискуя, довериться судебной системе столь горячо любимых тобой Соединенных Штатов Америки – системе, созданной специально для того, чтобы охранять людей с кучей денег.
– Никакие адвокаты не защитят тебя от меня, Жан-Люк, – сказала, повысив голос, Черил. – Ты убил человека, которого я любила. Ты убил не только его. Ты даже угрожал убить маленьких детей. Я этого не забуду. Никогда не забуду. До своих последних дней я буду тебя преследовать. У меня тоже будут адвокаты. На моей стороне будет полиция. И я, поверь, в этой борьбе буду использовать все приемы – даже самые грязные.
– Через несколько месяцев тебе это надоест, – спокойно сказал Мартель.
– Нет! – взвизгнула Черил, и ее милое и невинное личико налилось кровью, его исказила гримаса ярости. – Ты, кажется, ничего не понял! Ты по-прежнему считаешь, что совершил лишь сложную сделку, которая в конечном счете завершится так, как и все остальные. Но ты преступил черту. Ты не просто преступник. Ты убийца! Тебя посадят на электрический стул, или ты закончишь свои дни за решеткой. А что потом? Ты же считаешь себя католиком, Жан-Люк. Следовательно, тебе известно, что такое ад.
Мартель взглянул на жену, и на его лице отразились первые признаки сомнения.
– Все кончено, – сказал Кальдер. – Звоните Шталу. Звоните Бодинчуку. Сдайтесь, пока не убили еще кого-нибудь.
Мартель отвернулся к окну.
Черил все же сумела взять себя в руки. Она заговорила тише и ровнее, и в ее голосе теперь звучала злая издевка:
– Я сказала, что мы с Викрамом были любовниками. Мы встречались много раз. Я изменяла тебе в этом доме. Даже здесь – на этом ковре.
Мартель помимо воли взглянул на лежащий перед камином индийский ковер.
– Иногда мы занимались любовью три-четыре раза за ночь. Ты можешь это представить, Жан-Люк? Это было так чудесно.
Мартель напрягся всем телом.
– Наш брак вызывал только жалость. Ты держался как великий трейдер, эдакий супермен ростом под два метра, а на самом деле ты застенчивый маленький мальчишка, боящийся собственной тени. Вспомни, как мы занимались любовью в первый раз. Когда ты запалил все эти свечи и включил музыку, когда ты пыхтел, хрипел и стонал. Поверь мне, я получила гораздо больше удовольствия на выпускной школьной вечеринке.
