Во мне закипали одновременно боль за жену и гнев на себя за то, что не могу убедить ее в своей правоте.
— Лайза! Это сделал не я. Я не убивал твоего отца. Я никогда не видел этого проклятого револьвера. Да, я не убивал твоего отца! — выкрикнул я.
Она молча сидела, а стены гостиной, как мне казалось, вибрировали от моего отчаянного вопля.
— Я отправляюсь спать, — наконец произнесла она и, проскользнув мимо меня, исчезла за дверью спальни.
Утром, пока мы собирались на работу, жена не произнесла ни слова. Я сделал несколько попыток вступить с ней в контакт, но успеха не добился. На ее лице застыла маска страдания, уголки губ опустились, а брови сошлись над переносицей. Я слышал, как Лайза плакала в ванной комнате, куда направилась почистить зубы и посмотреть на себя в зеркало. Мне очень хотелось ее утешить, и я двинулся туда. Как только я к ней прикоснулся, она затаила дыхание, ее тело словно окаменело, и мне пришлось убрать руку.
Через пару минут Лайза вышла из дома, чтобы по Чарлз-стрит пешком добраться до станции метро. До расположенных в Кембридже «Бостонских пептидов» ей предстояло проехать всего несколько остановок. Я тоже вышел из дома, но двинулся в противоположном направлении.
Это был бесконечно длинный и очень мучительный день. Я ни на чем не мог сконцентрировать внимание. Я даже был не в силах думать об обнаруженном в нашем доме револьвере. Все мои мысли были только о Лайзе. Что она станет делать? Как себя поведет? Поверит ли она мне? И как я смогу убедить ее поверить? Что надо сделать, чтобы успокоить ее?
Дэниел и Джон, видимо, догадались, что у меня что-то не так, и оставили меня в покое. И за это я был им очень благодарен.
Лайза вернулась домой только в восемь. Я готовил к ужину салат, ожидая прихода жены с некоторой опаской.
Услышав, как хлопнула дверь, я вышел из кухни навстречу Лайзе и коротко поцеловал в губы. Она ответила на мой поцелуй с видимой неохотой.
— Привет! — сказал я.
— Привет…
— Надеюсь, день прошел хорошо?
Более идиотский вопрос придумать было трудно.
— Послушай, Саймон, фирма «Био один» намерена нас растерзать, так что хорошим этот день никак не мог быть.
— Прости, — сказал я. — А на ужин у нас салат.
— Вот и хорошо, — без всякого намека на энтузиазм произнесла Лайза и принялась разбирать свою почту.
Я же отправился на кухню, наполнил вином пару бокалов и один вручил Лайзе. Она пробормотала слова благодарности и с огромным интересом принялась изучать рекламный проспект какой-то страховой компании.
— Ужин подан, — произнес я через несколько минут.
— Я сейчас вернусь, — ответила она. — Мне надо позвонить Эдди.
С этими словами жена скрылась в спальне, не забыв плотно закрыть за собой дверь. Отсутствовала она полчаса, и за это время я успел перечитать газету.
Когда Лайза вернулась, я сразу понял, что она плакала. Ее глаза покраснели, хотя слезы успели просохнуть. Лайза казалась крайне изможденной, а уголки губ были опущены в уже ставшей привычной гримасе страдания.
Мы сидели за столом, и меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я испытывал непреодолимое желание привлечь Лайзу к себе, чтобы успокоить и утешить ее, но с другой — злился на нее за то, что она не позволяет мне это сделать и подозревает меня в убийстве отца.
Мы молча жевали салат. По щеке Лайзы прокатилась слезинка. Вначале она пыталась не обращать на слезы внимания, но потом зашмыгала носом и принялась тереть глаза.
— Лайза, — сказал я, протягивая руку через стол, чтобы прикоснуться к ее ладони, — поговори со мной.
— О чем?
— О Фрэнке. Обо мне. О нас с тобой.
— И что же я должна сказать о нас с тобой? — спросила она, откладывая вилку.
— Я хочу знать, ты действительно считаешь, что я убил твоего отца?
Лайза набрала полную грудь воздуха и после короткой паузы ответила:
— Не знаю.
Несмотря на решимость держать себя в руках, я не выдержал и позволил гневу вырваться на свободу.
— Как прикажешь понимать это твое «не знаю»? Ты должна знать! Должна мне верить!
— Да, я должна тебе верить! — Ее глаза тоже сверкнули гневом. — Если я остаюсь жить с тобой под одной крышей, то обязана тебе поверить.
— Итак, ты мне веришь?
— Думаю, да, — пожала плечами Лайза и снова принялась за салат.
— Думать мало! Надо просто верить! — воскликнул я и тут же пожалел о произнесенных словах.
Лайза в сердцах бросила вилку и заявила:
— Мне очень жаль, Саймон, что этого для тебя мало. Ничего более определенного сказать я не могу. Истина, Саймон, в том, что я действительно ничего не знаю. Я думала об этом целый день, но в голове у меня по-прежнему полная неразбериха. Полиция считает, что папу убил ты. Эдди уверен в том, что ты преступник. И у меня рождается мысль: не являюсь ли я всего-навсего тупой маленькой женушкой, которая живет под одной крышей с убийцей и делит с ним ложе? Однако ты прав, недоумевая, как я могу поверить в то, что ты способен на это. Я не имею права даже думать об этом.
— Ты должна доверять мне, Лайза…
— Мне очень хотелось бы тебе доверять, Саймон, но я не способна на это. — Она глубоко вздохнула и, борясь со слезами, на время умолкла. — Сегодня днем я решила забыть о своих сомнениях и продолжать нашу совместную жизнь, но боюсь, ничего не получится. Я не смогу.
— Получится. Ты сможешь.
Лайза молча сидела за столом, а из ее глаз ручьями лились слезы. Через некоторое время она печально покачала головой и сказала:
— Нет, ничего не получится. Я совершенно растерялась. Я устала. Такой несчастной, как сейчас, я никогда не была. Все, что мне было дорого, рушится. У меня нет сил оставаться здесь, потому что я не уверена… не уверена… — Рыдания не позволили ей закончить фразу.
— Но кто-то должен заботиться о тебе.
— Неужели?
— Да. Ты нуждаешься в помощи.
Лайза бросила на меня исполненный ярости взгляд и накинулась на салат. Ее руки дрожали, и вилка громко стучала о тарелку. Казалось, она предпринимает сверхчеловеческие усилия, чтобы не позволить бушующему в ней урагану вырваться на волю.
Я чувствовал, что теряю ее.
— Лайза…
Она меня не услышала. Через несколько мгновений Лайза бросила вилку, оттолкнула тарелку, вскочила со стула и, опустив голову, дабы не встретиться со мной взглядом, выбежала из кухни.
Я ринулся следом. Жена ворвалась в спальню и захлопнула за собой дверь.
