— Не буду спорить, — нахмурился Лемур, — я шел в ядре отряда, за боевое охранение отвечал Виталя… — Он вдруг замолчал и нахмурился ещё сильнее. — А ведь и действительно… странно как-то всё тогда получилось…
— Вот и я о том же, — вздохнул Берёзов, — все операции по поиску лабы заканчиваются провалом, на первый взгляд по причинам, ни от кого не зависящим. Но если задуматься, то возникают вопросы. И в центре их — Ферзь с Ветром. Третий момент: наш крайний выход в поиск вместе с контрразведками. Они вытащили из кого-то точные координаты лабы, но Салмацкий с самого начала заявляет, что это чушь и деза, ничего в этом районе быть не может. Выходит, он эту местность хорошо знал, но при этом вывел отряд к лаборатории с самого опасного места и утверждал, что ближе подойти нельзя. Хотя с другой стороны к лабе ведет широкий коридор, и Ферзь, имея в руке «Ариадну», не мог того не знать. Более того, он заявляет, что на самой лабе сидит Зыбь, и даже даёт контрразведчику воспользоваться своей «Ариадной». Естественно, тот, не имея никакого опыта работы с «Ареалом», не может отличить Зыбь от Лизуна и даже понятия не имеет, что именно видит. Всё, что ему остаётся, это обалдеть от страха и признать правоту Ферзя. Но Салмацкий по Зонам ходит не первый год, да ещё и с «Ариадной», он прекрасно отличает аномалии одну от другой. Он знал, что на лабе Лизун, как знал и о существовании безопасного коридора к ней. Вывод простой: Ферзь очень не хотел, чтобы отряд добрался до лабы. Вопрос: почему? Зачем ему это нужно? Я уже не говорю о драке с внезапно взбесившимся зверьём. Как вообще она стала возможной?
— В каком смысле? — Лемур мрачно посмотрел на него.
— В таком, что это не произошло само по себе! — ответил Берёзов. — Я разговаривал с Болтом и Лавандой, и оба они назвали такое нападение нонсенсом! Ареаловское зверьё кровожадное, но не тупое. Они могут броситься, если уверены в своём превосходстве, численном или мускульном. Звериная или птичья стая наверняка атакует одиночку, если голодна, и даже небольшую группу людей, если охота в крайние дни не шла и животные голодают особенно сильно. Но они никогда не бросятся на три десятка вооружённых бойцов, местная живность отлично чувствует присутствие оружия. На подобную атаку их должно было что-то спровоцировать.
— «Шестое чувство»? — предположил Лемур. — Поэтому ты о нём спрашивал?
— На самом деле это была мысль Болта, — уточнил Иван, — но и Лаванда с этим согласна. Применение мета могло вызвать резкую деформацию пси-поля, если предположить, что использовавший «Шестое чувство» специально транслировал всем острое чувство агрессии. Почувствовав угрозу своей жизни, зверье и атаковало. Правда, я не понимаю, почему мы не почувствовали сам факт применения…
— Ну, это как раз объяснимо, — задумчиво потёр виски Лемур, — «Шестое чувство» не клаксон, оно не издает явных сигналов. Оно заставляет тебя как бы ощутить присутствие того, кто до него дотронулся. Но если этот человек и без того на виду, прямо перед глазами, то факт использования мета можно и не понять… А знаешь, — невесело спохватился он, — я тут вспомнил одну вещь: меты для Отряда заказывает Ферзь, но со склада их обычно получает Виталя…
— Даже так? — поднял брови Берёзов. — Ты уверен?
— Да, — нехотя ответил Лемур, — мы перед каждым выходом что-нибудь получаем, на всякий случай. Ну, там, «Пиявку», «Энерджайзер», «Филина», «Медсестру»… «Примусы» так и вообще почти, что на каждого есть — на случай, если поиск затянется… Виталя их получает на складе и распределяет между командирами групп согласно распоряжениям Ферзя.
— Тогда всё это тем более не к добру, — подчеркнул Иван. — И вчера, когда мы с Болтом дошли до лабы, на земле были отпечатки сапог от «Мембраны» двух разных размеров. К тому же Ферзь не мог сам применить «Шестое чувство», у него в руке постоянно зажата «Ариадна», если б он начал менять мет, это неизбежно заметили бы очень многие. Значит, ему кто-то помогал. А Зомби, появившиеся потом, пришли как раз на звуки и эмоции боя, и не догнали они нас именно из-за того, что шли издалека. Да, они не устают и бегают, словно заведённые, но даже им требуется время, чтобы преодолеть большое расстояние. Пока добрались, пока разобрались, пока нашли следы — мы уже успели и раненых перевязать, и контрразведчику лабу показать, и отойти довольно далеко. Тот, кто использовал «Шестое чувство», тоже идиотом не был, он не держал контакт с метом постоянно. Применил, спровоцировал атаку животных и спрятал. Дело сделано. Смысл в том, — подытожил Берёзов, — что нелегальная лаба действительно существует, и информация у госкомиссии была верная. Только Ферзь и его помощник всё провернули так, что теперь никто её искать в этом месте не будет ещё долго. А она по-прежнему функционирует, и вчера мы с Болтом очень вовремя унесли оттуда ноги. Он, кстати, сказал, что ощутил множественную опасность. Я и сам почувствовал на себе чей-то взгляд, будто на мушку взяли.
— Понятно. — Лемур тяжело вздохнул. — Стало быть, подозрения серьёзные. Я с тобой согласен, если Ферзь имеет отношение к лаборатории, то мы никогда её не найдём. Только потери будут расти. — Он зло скривился. — Вот сволочь! Никогда бы не подумал! Салмацкий, конечно, напыщенный индюк, любит лишний раз продемонстрировать звёздность и превосходство, разговаривает через губу, на «мерсе» своем прямо на базу заезжает и всё такое. Но дело он знает, людей всегда бережёт, по Зонам водит очень аккуратно и помогал многим не раз, вон Витале в прошлом месяце пробил кредит через РАО на новый автомобиль, даже своих денег ему добавил… А, чёрт! — спохватился он, осознав скрытый смысл своих же слов.
— Не знал, что Ветер купил новую машину, — невесело покачал головой Иван, — да ещё с помощью Ферзя.
— Он не хотел распространяться об этом, — поник Лемур, — говорит, зачем людей задевать, не у всех в Отряде есть возможность купить себе новенькую «пятёрку».
— Ветер взял себе «жигу»? — удивился Берёзов. — Зачем она ему?
— «БМВ», — ещё сильнее потемнел Лемур, — пятьсот тридцатую.
— Это что ж за кредит такой ему Ферзь организовал? — опешил Иван. — Ты знаешь, сколько стоит такая машина?
— Его стоила восемьдесят тысяч евро, — Лемур вновь потер виски, — он сам мне рассказал, мы же друзья. Просил не говорить никому…
— Что делать будем? — Берёзов посмотрел на него в упор. — Ты же понимаешь, что просто так все это оставлять нельзя.
— Нельзя, — уныло согласился тот, — нельзя… госкомиссия не успокоилась. Будут и другие выходы в поиск, а значит, скорее всего, будут и новые потери… — Он грустно поморщился. По его лицу скользили мрачные тени, было видно, что всё, о чём он только что услышал, причиняет ему почти физическую боль. — Кто ещё знает обо всём этом, кроме тебя, Болта и Лаванды?
— Знаем только мы с тобой, — отрицательно кивнул Иван. — Болт не глуп и может догадываться о чем-то в той или иной степени, но предметно мы с ним, ни о чём не говорили. Более того, я предупредил его, чтобы держал язык за зубами, пока время не пришло. Лаванда вообще не в курсе.
— Ясно. — Лемур взял в руку кружку. — Кстати, что у тебя с Лавандой, если не секрет? По всему Отряду слухи ходят…
