– Ты что – с ума сошел? – Лола села в кровати,
откинув одеяло. – Если ты злишься на меня, то при чем тут собака? Ты
поранил Пу И!
– Кой черт! – рассвирепел Леня. – Выходит,
это я его ущипнул! Сам виноват, нечего лезть под одеяло! Скажите, какой неженка
нашелся – в кровати он спит! И ты тоже хороша – совершенно распустила собаку,
видано ли дело – спать вместе!
– С кем я сплю – тебя совершенно не касается, –
ледяным тоном произнесла Лола.
– Это точно, – неожиданно мирно согласился
Маркиз, – но меня касается, когда ты встаешь. Но, Лолка, мое терпение
скоро лопнет! И ты будешь самостоятельно вставать по будильнику.
– Ты прекрасно знаешь, что я не слышу
будильника! – с упреком сказала Лола. – Ну ладно, а что у нас на завтрак?
Она выпила сок и потянулась за булочкой. Леня присел рядом с
ней и взял свою чашку.
– Звонили из театра, – заговорил он. – Ты
даже сотовый не берешь, пришлось мне говорить. Сказали, что репетицию перенесли
на полчаса позже. Еще у тебя встреча с этим, как его… ну который с телевидения.
– Ух ты! – Лола подпрыгнула на кровати. –
Наконец-то!
– Слушай, ну зачем тебе все это нужно, –
укоризненно заговорил Леня, – вся эта шумиха?..
– Я тебя умоляю, – Лола капризно надула
губки, – не начинай с утра! Тысячу раз я тебе говорила, что мое призвание
– сцена, ты оставался глух к моим словам! И теперь, когда мне сопутствует
успех, когда наконец-то пришла слава!..
Маркиз хмыкнул. Лола же отхлебнула кофе и сморщилась.
– Ты опять положил сахар. Говорила же – без сахара, но
со сливками! И булочки перегрел, шоколад расплавился.
– Ну знаешь! – Леня выскочил из спальни, хлопнув
дверью.
Лола удовлетворенно улыбнулась и вонзила зубы в третью
булочку, которая, надо сказать, была ужасно вкусной.
Лола была совершенно счастлива. Выглядела она отлично: глаза
сияли, волосы завивались и блестели, кожа была чиста и упруга. Каждый день Лола
проводила в тренажерном зале не менее полутора часов и ни капельки не уставала.
Занятия только придавали ей бодрости.
Ей безумно нравилось работать в театре – вся эта суета, шум,
огни рампы… Нравилась публика, нравились свои роли в пьесах. Главный ее
отличал. Лола надеялась, что за талант, хотя в свое время подстраховалась на
всякий случай. Как уже было раньше, когда она играла в театре, Лола выдумала
себе мифического богатого и влиятельного спонсора, то есть, проще говоря, в
театре считали, что у нее есть богатый любовник. Лола всегда была дорого и со
вкусом одета, в театр ездила на приличной машине – все говорило о том, что ее
содержит богатый человек. А что в театре его никогда не видели – тоже понятно,
стало быть, известный человек, занимает высокий пост и не хочет рисковать
карьерой и ставить под удар свою семейную жизнь. Домой только Лола никогда
никого к себе не приглашала, тут уж Маркиз проявил твердость.
«Мне не нужна скандальная известность! – решительно
заявил он. – Если уж ты настолько легкомысленна, что постоянно появляешься
на людях и привлекаешь к себе всеобщее внимание, то хотя бы не приваживай всю
эту шантрапу к нашему дому. За твоего богатого любовника я никак не могу сойти,
а шофером представляться не хочу. Заведи себе какого-нибудь широкоплечего
бодигарда с головой в зачаточном состоянии, он будет очень хорошо смотреться
рядом».
Лола обиделась, но послушалась Маркиза, не в смысле телохранителя,
конечно. Ей совершенно не нужна гора мускулов, вечно ошивающаяся поблизости.
Звонили ей только на мобильник, адреса в театре никто не знал. Зато мифический
спонсор частично финансировал постановку «Пигмалиона», и Лоле дали в ней
главную роль. На самом деле финансировала спектакль Лола на свои собственные
деньги, на собственные деньги покупала свои дорогие наряды – у них с Маркизом
когда-то были неплохие доходы, и делили они их по справедливости.
Ленька после своего неудачного романтического увлечения на
стороне вернулся шелковым и вел себя тише воды ниже травы. Разумеется, он
оскорбил и унизил Лолу, она хоть и пустила его снова жить в эту квартиру, но не
собиралась так быстро прощать обиду.
В театре все шло отлично, у нее замечательно получилась роль
Виолы в «Двенадцатой ночи». Лола вообще обожала пьесы Шекспира. Он был ее
любимым драматургом. И с Элизой Дулитл на репетициях все получалось здорово,
Главный был доволен. В лучах успеха Лола сверкала, как саламандра в огне.
Немножко портило настроение отношение остальной труппы,
конкретно – женской ее части, но Лола была к такому готова. Было бы странно,
если бы к ней отнеслись по-дружески в этом гадючнике.
Еще одно облачко, омрачавшее ее лазурный горизонт, было
несколько странное отношение к ней обеспеченной дамы средних лет Валерии
Борисовны Кликунец, постоянной посетительницы театра, периодически
подбрасывавшей коллективу спонсорскую помощь и потому пользовавшейся в театре
особыми правами, посещавшей почти все репетиции и не вылезавшей из-за кулис…
Но в остальном все шло отлично, у Лолы определенно наступила
полоса удач.
Выпив не спеша кофе и съев три булочки, Лола потянулась в
кровати, потом вздохнула и решила, что нужно вставать. Пу И, увидев за окном
метель, мигом напустил лужу в коридоре, чтобы не выводили на прогулку, а сейчас
гремел на кухне полупустой коробкой с ореховым печеньем, это было его любимое
лакомство. Лола хотела было высказать Леньке, что он совершенно не следит за
собакой, но, увидев закрытую дверь в его комнату, передумала. Лола всегда умела
вовремя остановиться, жизнь ее этому научила.
Она скрылась в ванной и там внимательно и с удовольствием
рассмотрела себя в большое зеркало.
«Какая же я хорошенькая, когда растрепанная!» – подумала
Лола и улыбнулась самой себе дружелюбно и открыто.
Потом она улыбнулась себе радостно и по-детски наивно. Потом
– чуть высокомерно. И наконец – холодно-равнодушно, одними губами.
Ассортимент ее улыбок не был исчерпан даже наполовину, но
Лола решила, что следует поторопиться, иначе она и вправду опоздает в театр.
Полностью приведя себя в порядок, она вышла в коридор и подобрала с полу
маленькое зеленое птичье перо. Лола горестно вздохнула.
Перо принадлежало попугаю Перришону, который появился в их
доме в начале зимы – просто влетел в открытую форточку. На объявление о находке
попугая, вывешенное Лолой, никто не отозвался, и Маркиз ехидно заметил по этому
поводу, что хозяева такой мерзкой и нахальной птицы радуются сейчас, что от нее
избавились, и ни за что не примут ее обратно. Попугай и вправду был страшный
хулиган. Он подстрекал на всевозможные каверзы не только инфантильного, легко
поддающегося дурному влиянию песика Пу И, но и солидного, независимого,
уважающего себя кота Аскольда. Из-за скверного характера жизнь
трудновоспитуемого попугая не раз висела на волоске. Когда он обгадил дорогой и
самый любимый пиджак Маркиза, неосмотрительно брошенный тем на стуле, Леня
всерьез подумывал, не свернуть ли наглой птице шею. Спасла Перришона Лола, а
также то, что Леня Маркиз ненавидел насилие во всех его проявлениях, оттого и
выбрал такую бескровную интеллектуальную профессию.
