Медведь вернулся к ожидающим его бойцам, отправил Капкана к Айболиту, поручил Шороху заставить легкораненого зэка искать пустые канистры, после чего скрылся в разбитом подъезде, помахивая пустой флягой. Вернувшись в логово уголовников, он перелил воду из своей фляги в бандитскую и отыскал в бетонном полу подходящий по размерам пролом. Майор положил туда флягу и трофейный нож и несколькими шоркающими движениями обрезиненного ботинка засыпал ямку строительным мусором. Швырнув поверх пола один из прожжённых ободранных матрасов, он вышел на улицу и поискал взглядом Айболита. Тот вдвоем с Капканом готовил тяжелораненого бандита к переноске.
— Место для операции я подготовил, — здоровяк подошёл к санинструктору. — Как договаривались. Постарайся не задерживаться, скоро начнёт темнеть, а нам ещё за вознаграждением топать!
Айболит уложился в пятьдесят минут. За это время удалось отыскать и наполнить «Иксом» восемь канистр, и в данный момент Медведь с Шорохом заканчивали увязывать их в коромысла попарно. На сидящего рядом Кошеля навесили целый ворох трофейного оружия, второго бандита привязали верёвкой к измятому уличному фонарю. Айболит и Капкан вышли из разбитого подъезда, санинструктор кивнул Медведю, окинул взглядом приготовленные к переноске коромысла и молча полез впрягаться в одно из них. Уравновесив на плечах поклажу, он выпрямился и посмотрел на привязанного к столбу зэка.
— Подельника твоего я зашил, осколок извлёк, — тоном, не содержащим эмоций, сообщил Айболит. — Пить ему нельзя сутки, если очнётся и будет просить — не давай. — С этими словами санинструктор зашагал вперёд, потеряв к бандиту всякий интерес.
Капкан с Шорохом последовали его примеру, и Медведь кивком головы велел Кошелю отправляться за ними. Окинув напоследок окрестности взглядом, майор поправил висящий на груди пулемёт и подхватил своё коромысло.
— Я — Медведь! Внимание засадам! — вышел в эфир здоровяк. — Мы уходим. Оставить позиции, встречаемся в точке сбора.
— Э! — окликнул их уголовник. — А я?! Вы, чё, в натуре! Развяжите меня, чепушилы легавые!
— Заткнись! — вяло посоветовал майор. — Не зли. Сам развяжешься, узлы затянуты слабо. Справишься за час-другой. А будешь орать — пристрелю. — Он прибавил шаг и обогнал Айболита: — Держись ближе к левому краю дороги, тут безопасно. Не слишком грязно в подвале для операционной?
— Грязно, — не стал спорить санинструктор. — Я вколол ему антибиотик, противостолбнячную сыворотку и так далее, словом, сделал ВСЁ, что мог, — он выделил голосом слово «ВСЁ». — Можно идти дальше с чистой совестью.
— Куда мы идём? — подал голос Кошель, кряхтя под грузом трофейного оружия. — Чего вы от меня хотите? У меня нет денег, я всё в караван вложил, но его бандиты…
— В гости к тебе идём, — оборвал торговца Медведь. — За наградой за твоё чудесное спасение. Живее ногами шевели! Ночь скоро, всякие беспредельщики по Зоне разгуливать начнут, а ты такая удобная мишень… грех не выстрелить!
— Но мне нечем платить! — вновь заныл Кошель. — Клянусь! Нет у меня ни денег, ни метов…
— Прям-таки ничего и нет! — саркастически усмехнулся здоровяк. — А как же тайник твой? Я о нём наслышан. Нет желания его посетить?
— Да пустой он, — обречённо вздохнул торговец. — Там только осколки от этого долбаного ухтинского метеорита и больше ничего.
— А говоришь — пустой, — хмыкнул Медведь. — Один осколок — одна тысяча зелёных. И сколько их там у тебя?
— Штук пять, кажется, — пожал плечами Кошель. — Уже и не помню, давно лежат. РАО за них по косарю обещает, только лажа всё это. Хотел я их как-то сдать в лабаз, да не взяли. Сказали, до окончания строительства Сателлита этот товар не берут.
— Ничего, мы возьмём, — успокоил его Медведь. — Мы не жадные. Отдашь шесть осколков и считай, что в расчёте. — Он сделал проникновенное лицо и, подражая голосу рекламного диктора, произнёс: — Наша компания гарантирует: ещё никогда ваша жизнь не обходилась вам так дёшево!
— Но у меня их всего пять! — незадачливый караванщик закряхтел под тяжестью трофейного оружия, которым он был увешан, словно Дикобраз колючками.
— Значит, один должен будешь, — сделал вывод здоровяк. — Я позже за ним зайду, — он состроил маниакально-злобное лицо и зловеще добавил: — Как-нибудь ночью!
— Я рассчитаюсь! — торопливо заверил его побледневший Кошель. — Достану обязательно! Я знаю многих опытных сталкеров, они время от времени ходят в Жёлтую, наверняка рано или поздно им попадётся осколок! Или с Большой Земли кто-нибудь его вернёт… я рассчитаюсь!
— Посмотрим, — многозначительно подытожил Медведь, и некоторое время они шли молча, удаляясь от окраины мёртвого посёлка вглубь леса.
Дойдя до условленной точки, майор осмотрелся вокруг и остановил свою группу. В эфире зазвучал голос Байкала, сообщающий о том, что засада уже здесь и хорошо его видит. Медведь с Шорохом поставили коромысла на землю, Кошелю позволили снять с себя поклажу, и майор обернулся к Айболиту:
— Как скроемся из виду, соединяйтесь с остальными и возвращайтесь на Базу. Водяному скажи, нас встречать не надо. УИП работает, сами доберёмся. И не отпускай Кварца никуда. Скоро Выброс.
Вернуться назад удалось лишь к вечеру следующего дня, тайник у Кошеля оказался довольно далеко от Ухты. Путь к нему пролегал по захламлённому буреломом лесу, обильно сдобренному очагами заражённой радиацией местности. Пока лавировали между аномалиями и радиацией, потеряли много времени, но в конечном итоге цель была достигнута — старое покосившееся зимовье без дверей и оконных рам. Пять осколков метеорита перекочевали из дрожащих от страха рук торговца в широченную ладонь Медведя, после чего ещё полдня делали крюк, чтобы завести Кошеля в ближайшее поселение Неприсоединившихся. Лишний раз показываться людям не стоило, и Медведь с Шорохом, убедившись, что горе-караванщик успешно добрался до ближайшей к кромке леса землянки, занялись поисками места для ночлега. Отыскав подходящее чистое и одновременно глухое место, ещё три часа рыли окоп и накрывали его валёжником, оказаться застигнутыми Выбросом во сне на ровном месте совсем не хотелось. Всю обратную дорогу двигались молча и почти всегда бегом, рыская по сторонам глазами. Если ударит прямо сейчас, на спасение будет лишь двадцать шесть секунд, и кто не успел за это время забиться в какую-нибудь нору, тот всё, приехал. В итоге до Базы добрались психологически вымотанными донельзя, и Медведь, наскоро умывшись и сжевав что-то из состава сухого пайка, махнул рукой на ужин и ушёл спать.
Выброс начался ночью и длился тридцать два часа, в течение которых делать было особо нечего. Подземные этажи не испытывали вибраций, но в голове неприятно зудело, словно ты вышел из Ареала два часа назад и всё ещё не вернулся. Слабая, но противная боль убивала всякое настроение, лишала аппетита и работоспособности. Пару часов выделили на чистку оружия, но даже это несложное занятие утомляло сильно, и, закончив, бойцы разбрелись по комнатам. Лишь Степанов с Николаевой оставались сидеть в своей лаборатории, склонившись над кипами бумаг с какими-то расчётами и схемами. Не имея возможности воспользоваться калькуляторами, учёные рассчитывали формулы вручную, густо исписывая страницы блокнотов длинными вереницами цифр. Медведь признал, что такой работоспособности можно только позавидовать, вернулся к себе и полез в спальный мешок.
