Она села на рабочее место, включила компьютер, разложила бумаги на сегодняшний день. В приемную вошел Анатолий, быстро поздоровался и прошел к себе. Минут через десять он остановился у ее стола.
– Я должен тебе кое-что сказать, Зина. Мне нужно уехать… в длительную командировку. Вместо меня директором будет Василий Петрович.
– Вот как? И что же это за командировка? Раньше таких не было.
– Ты не дослушала. Василий Петрович будет работать со своей секретаршей. Я, конечно, помогу найти тебе другое место. Если ты будешь нормально себя вести.
– Я? Нормально? А когда это я вела себя ненормально? Не верю я ни в какую командировку. Хочешь просто выбросить? Думаешь, это так просто?
– Слушай, я попрошу не начинать истерику. Ты успеешь убедиться, когда я буду передавать дела. Это вопрос не одного дня. Ты, кстати, тоже будешь передавать дела. У нас достаточно времени найти тебе неплохое место.
– Какой благодетель выискался! Да мне, может, не нужно твое неплохое место. Я, может, человека встретила, которому ты в подметки не годишься. Он для меня все сделает. Например, пошлет своих людей и узнает все про эту твою командировку.
– Что ты сказала? Тебе кто-то помогает следить за мной? Когда ж тебе так повезло?
Анатолий насмешливо улыбнулся, и Зину понесло:
– Не так давно. Как ты ребеночком обзавелся, так и мне повезло. Что, срочные роды случились у твоей бесплодной бабы?
– Подожди! – Анатолий был очень бледен. – Говори по порядку. Что ты придумала?
– А что, нет ребенка? С кем же вы вчера весь вечер нянькались? Да я велю, и мне доложат, в какие пеленки он у вас гадит.
– Какая же ты мразь! Злобная, грязная. Действительно кого-то наняла в окна заглядывать. Но в твою тупую голову не пришло, скажем, что родственница на время ребенка у нас оставила? А сама в командировку заграничную поехала!
– Ой-ой-ой! И родственница у вас по командировкам ездит. Какая родственница?
– Племянница жены, хотя это и не твое дело. Ищи место. У тебя неделя.
Анатолий быстро пошел в кабинет и, закрывая дверь, услышал, как Зина прошипела ему в спину:
– Я и про родственницу все узнаю.
Он сел за стол и сжал руки. Дрянь! Это опасно или нет? Собственно, что она может? Они уедут, исчезнут. Но с кем она связалась? Придется поговорить с Ириной.
Глава 23
Никита позвонил в дверь Олиной квартиры. Ему открыла Мария:
– Здравствуй, проходи. Оленька у себя, лежит на диване, сопротивляется моим попыткам ее покормить. Может, ты мне поможешь? Давай я вам по тарелке грибного супа принесу.
– Спасибо, конечно, я люблю ваш грибной суп. Но боюсь, Олю мне на такой подвиг не уговорить. Может, кофе с чем-нибудь легким?
– Хорошо, – с готовностью согласилась Мария. –У меня творог есть с рынка, сыр хороший, сдобные булочки. Никита, пожалуйста, ей столько сил нужно, а она только думает о чем-то плохом и, мне кажется, еще больше тает.
Никита негромко постучал в Олину дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Раньше у него была привилегия – входить без стука. Оля лежала на спине и молча смотрела на него.
– Привет, ясное солнышко, – он постарался произнести это легко, без особых интонаций.
– Привет, – ответила она без выражения.
– Зашел взглянуть на тебя и, если ты не возражаешь, кофе с тобой попить.
– Хорошо, – сказала Оля.
Мария внесла поднос с кофе и угощением и озабоченно сказала:
– Оленька, как хорошо, что Никита пришел. Мне нужно в больницу съездить к Вере Михайловне.
– Конечно, мама. И без Никиты можно было бы съездить. Все в порядке. Ты мне звони, хорошо?
Мария положила на столик около дивана Олин телефон и посмотрела на дочь с такой любовью и тревогой, что у Никиты сердце защемило.
– Оля, – сказал он, когда Мария ушла, – мы можем с тобой говорить, как раньше? Обо всем, как два человека, связанных судьбою навсегда?
– Боюсь, что нет, – четко и явно продуманно ответила Оля. – Наша судьба оказалась коварной. Все пошло не так. Я думаю сейчас только о своем ребенке и почему-то не хочу говорить об этом с тобой. А тебе, мне кажется, нужно думать о своей жене. У вас, наверное, будут дети, и тогда ты меня легко поймешь.
– Оля, – взял он ее за руку, – я женился…
– Стоп! – прервала его Оля, отобрав руку. – Тут ничего не нужно объяснять. Все совершенно естественно. Я пропала, ты думал, что меня убили, и женился на девушке, которая не виновата в том, что меня нашли.
– Все так и не так. Сейчас просто не время для подробностей. Меня интересует только одно. Ты не хочешь меня больше видеть?
– Конечно, хочу. Я тебе рада. Раньше у меня ближе тебя никого не было. Но все запуталось. Разве мы могли себе представить, что отцом моего ребенка будешь не ты?
– Девочка моя, твой ребенок – он только твой. У него нет отца. И поэтому для меня дороже его… Ладно, не буду, понял. Я просто его найду.
– Никита, у моего сына есть отец. Преступник, возможно убийца, но он есть, и я не собираюсь закрывать на это глаза.
– Выпей кофе и съешь кусочек сыра.
– Да, спасибо.
– Ты не хочешь со мной говорить, как прежде. Но я люблю тебя точно так же. Сильнее, чем раньше. Навсегда. Какое бы решение мы ни приняли. Если ты не хочешь, чтобы я об этом говорил, я буду молчать, только уйти совсем не смогу.
– Я верю тебе, Ники. Но мы в западне. Я боюсь, если мы будем часто встречаться, нам жизни не хватит для такого моря страданий.
Он встал на колени перед ее диваном и спрятал лицо на ее груди. В этот момент в дверь позвонили.
– Может, мама ключи забыла? Открой, пожалуйста, Никита.
Он вышел в прихожую и вернулся в Олину комнату с высокой бледной женщиной.
– Оля, познакомься. Это Надя, моя жена.
* * *
Ирина сидела у кроватки Антона и смотрела прямо перед собой. Вечером она не произнесла ни слова упрека, когда Анатолий рассказал ей о слежке, устроенной Зиной, и о том, что их тайна открыта. «Нужно подумать», – сказала Ирина, погасила настольную лампу и всю ночь не сомкнула глаз. Она до сих пор так и не решила, насколько это опасно, требует ли ее план каких-то изменений или все можно оставить в силе. Уехать на пару лет и забыть об этой девке, которая тут же утешится с другим боссом в другой фирме. Ирина вспоминала лицо Зины, выражение глаз. Способна ли она на настоящую, злобную и последовательную месть? Смазливое личико без дефектов, небольшие черные, довольно красивые глаза. Если внимательно присмотреться, чуть-чуть косят. Однажды Зина взглянула на Ирину неприветливо, угрюмо, возможно, ревниво, и та подумала, что у этой девицы нехороший глаз. От такой можно ждать беды. А что, если беда к ним приблизилась? Ирина думала о том, как именно можно им навредить и в каком случае. Например, если ребенка подбросила не мамаша-кукушка, а тот, кто его украл. Допустим, у нормальной семьи, из обычного роддома. Но разве возможна такая дикая ситуация? Даже если кража, то с какой целью подбросили? А вдруг вор или воры испугались кого-то? Что, если этого ребенка уже ищут? А эта Зинка, которая обзавелась какими-то помощниками, пойдет куда-то и заявит, что у Васильевых вдруг объявился грудной ребенок. Неизвестно откуда. Их могут обвинить в краже!
