Из двухкомнатной квартиры на первом этаже, окнами во двор, супруги уже в конце 1927 года переехали на третий этаж в апартаменты окнами на площадь, сквер Людовика XIII, конную статую короля и четыре фонтана. Независимо от расположения окон и этажа, сам факт проживания здесь уже был симптомом успеха. Торжественная и просторная, обрамленная огромными, трехэтажными особняками из красного кирпича, почти квадратная площадь, старейшая в Париже (после площади Дофина), — вдохновенный ансамбль, возведенный в начале XVII века. Место, кстати, тоже не без зловещего прошлого. Раньше здесь стоял особняк Турнель, разрушенный в 1563 году по приказу Екатерины Медичи, чтобы стереть саму память о месте, где 10 июля 1559 года умер ее муж Генрих II, случайно, но смертельно раненный в глаз на турнире капитаном шотландской гвардии Габриелем де Монтгомери.
Да, Сименону и художнице Тижи, мастерице женских портретов, везло. Правда, так было не всегда: поначалу, когда в декабре 1922 года Сименон приехал покорять Париж, от рекомендательных писем бельгийских друзей видным правым политикам проку оказалось немного. Но вскоре юношу взял в секретари маркиз Жак де Траси, спонсор лиг ветеранов мировой войны, ударной силы ультраправых во время уличных беспорядков.
Гранд-дама французской литературы Колетт помогла Сименону найти издателей после того, как хорошенько вымуштровала его стиль, отучила от красивостей, научила простым языком рассказывать о простых вещах. Колетт знала, чего ждет массовый читатель. Из-под пера Сименона, жонглировавшего двадцатью семью псевдонимами, хлынуло приключенческое, сентиментальное, эротическое чтиво, позднее — репортажи со всех концов света. Феноменально работоспособный юноша писал по две книги в неделю, по восемьдесят страниц в день: в общей сложности он создал сто девяносто два романа и сто пятьдесят восемь повестей под своим именем, еще сто семьдесят шесть — под псевдонимами.
Сименон стал не просто популярным писателем — звездой. 14 января 1927 года он заключил сенсационный контракт с газетой «Пари матиналь», обязавшись писать сидя в стеклянной клетке на всеобщем обозрении. Газета разорилась раньше, чем оборудовала клетку. Но контракт произвел такой фурор, что многие, включая Илью Эренбурга, клялись, что своими глазами видели, как Сименон работает в клетке, перед толпой зевак, а каждую написанную им страницу немедля уносят в типографию.
Его личная жизнь была не менее сенсационна. В октябре 1925 года он стал любовником самой яркой звезды парижских кабаре, чернокожей Жозефины Бейкер, чей сценический наряд состоял лишь из пальмовых листьев: это она за одну ночь заразила Париж модой на танец шимми. Жена якобы ни о чем не догадывалась, хотя целых два года они выезжали на отдых втроем с Жозефиной.
Вскоре Сименон придумал персонажа, обессмертившего его имя. В июле-октябре 1930 года газета «Рик э Рак» опубликовала с продолжением из номера в номер «Петра-латыша», первое из произведений о Жюле Жозефе Ансельме Мегрэ (всего о нем было написано семьдесят пять романов и двадцать восемь повестей). Впрочем, по поводу того, по страницам какого издания впервые тяжело прошествовал комиссар с трубкой, в плаще, пропахшем супом мадам Мегрэ, есть разные мнения. Образ Мегрэ слился с образом его создателя в сознании не только читателей, но и «фликов». 18 апреля 1952 года на приеме в честь Сименона на набережной Ювелиров, 36 — в легендарной резиденции парижского угрозыска, — ему вручили удостоверение № 0000 на имя Мегрэ.
По поводу прототипов Мегрэ тоже существуют различные версии. Вот, например, комиссар Николь, в чью бытность шефом спецбригады Сименон стал своим в кабинетах следователей. Николь не расставался с трубкой — вылитый Мегрэ. А вот комиссар Ксавье Гишар по прозвищу Львиное Сердце, в 1912 году гонявшийся за бандой Бонно (45): это он даровал Сименону невиданную привилегию присутствовать на утренних планерках и психиатрических экспертизах. Или комиссар Жорж Виктор Массю, арестовавший с 1911-го по весну 1944-го три тысячи двести пятьдесят семь человек. Это он первым в марте 1944 года напал на след чудовищного доктора Петио (38). Если бы 20 августа 1944 года самого Массю не арестовали, обвинив в сотрудничестве с нацистами, Доктора Сатану обезвредили бы гораздо быстрее.
Но чаще всего прототипом Мегрэ называют Марселя Гийома, шефа спецбригады в 1930–1937 годах — между Николем и Гишаром — участника всех сенсационных расследований эпохи: дела Бонно, отравительницы Виолетты Нозьер (28), афериста Ставиского (24), казака Павла Горгулова, застрелившего 6 мая 1932 года президента Поля Думера. Он блистательно расколол в феврале 1928 году на двадцать седьмом часу допроса ювелира-убийцу Шарля Месторино, а в 1945 году руководил французскими следователями, выяснявшими судьбу Гитлера.
Он же в августе 1932-го раскрыл негромкое и грязное дело Фердинанда Деблова, который годом раньше в отеле на улице Моберж убил из ревности — выстрелом из спрятанного в кармане револьвера — испанца-жиголо Карло де Техада. Хотя какая там ревность: свою жену — виновницу убийства — сутенер Деблов лично определил в барселонский бордель. Главное в деле то, что Деблов — друг юности и герой книги Сименона «Три преступления моих друзей» (1937). Это он пригласил Сименона в сатирическую газету «Нанесс», оказавшуюся на поверку прикрытием для вульгарного шантажа, что не помешало писателю проработать там с февраля 1924-го по ноябрь 1925 года. Но Деблов — лишь один из трех героев книги. Друзья Сименона — монстры, как на подбор. Неудивительно: работая с шестнадцати лет криминальным репортером «Газетт де Льеж», он, что в родном Льеже, что в Париже, не просто искал в мутной воде баров и борделей фактуру для книг, но чувствовал себя там в родной стихии.
Второй друг — некто Факир, шарлатан и кокаинист — сгубил двадцатичетырехлетнего живописца Жозефа Жана Клейна, собутыльника Сименона по буйной и грязной богемной компании «Спутников Апокалипсиса» (или «Бочки сельдей»). Одурманив и загипнотизировав Клейна, Факир лишил его разума и человеческого облика. 2 марта 1922 года Клейн повесился в Льеже на вратах собора Сен-Фольена. Сименон откликнулся на гибель друга статьей с кричащим заголовком: «Отчаявшийся повесился на вратах церкви! Жертва наркотиков!»
При этом, по словам самого Сименона, который видел Клейна последним, за несколько часов до гибели тот был пьян настолько, что не мог пошевелиться. Откуда взялись у него силы свести счеты с жизнью? Льеж шептался: Жана убили. То ли торговцы наркотиками, то ли сами «спутники».
Третий друг — Гиацинт Дане, букинист из Льежа, графоман, любитель оккультных практик и маленьких девочек, купивший «Нанесс» у Деблова. За публикации в газете его в июле 1926 года приговорили к двум годам тюрьмы, но заочно: Дане успел бежать за границу. В 1933 году он отправился за решетку уже навечно. Любовница, отданная Дансом в парижский бордель, решила порвать с ним — букинист убил и ее, и свою мать в домике, который снимал под Парижем. Молотком по голове, ножом по горлу: нахлынули детские воспоминания о том, как забивают свиней на ферме. Вернувшись в Бельгию, Дане хотел было исповедаться своему духовнику, старому иезуиту, но передумал и застрелил его. Сименон полагал, что преступник умер в тюремной психушке, но Дане жил еще долго: в марте 1939 года просил адвоката прислать ему «Три преступления», а в 1952–1953 годах писал самому Сименону. Письма не остались без ответа: в 1954 году Сименон через издателя Свена Нильсена передал Дансу пятьсот бельгийских франков.
