– Сейчас, – тут же ответил Авдеенко, но здесь нас подстерегало новое разочарование. Впрочем, этого следовало ожидать: сим-карта принадлежала некой Горяевой Зинаиде Федоровне, сорокового года рождения, которая неделю назад потеряла свой сотовый.
– Значит, сим-карта левая, по ней его не найдешь, – заключил Авдеенко.
Я отодвинула чашку с недопитым чаем и решительно поднялась.
– Куда ты? – тут же спросил Жора.
– На встречу с Теймуразом Айларовым, – сообщила я. – Если он, конечно, в состоянии будет меня принять. У меня надежда только на то, что он знает этого человека. Он явно с Кавказа. Уверена, что из Осетии, может быть, даже из Алагира.
– Давай я поеду с тобой, – предложил Жора, но я отказалась. Я думала, что Айларов вряд ли захочет афишировать свое местонахождение, и еще неизвестно, согласится ли встретиться со мной. Так что Жора сейчас был мне не нужен.
Выйдя из здания РУВД, я набрала тот самый номер, с которого Теймураз Майрамович звонил мне в свой приезд. Вскоре в трубке послышался посторонний голос:
– Слушаю!
– Могу я поговорить с Теймуразом Майрамовичем? – спросила я.
– Он сейчас спит, – после паузы ответил голос.
– Пожалуйста, передайте ему, когда проснется, что звонила Женя. У меня есть новости, – сказала я.
В трубке снова повисла пауза, а через несколько секунд тот же голос произнес:
– Подъезжайте через полчаса на Привокзальную площадь. Вас встретят.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Время близилось к вечеру, и я только тут вспомнила, что ела последний раз утром. Так как в районе нашего железнодорожного вокзала, как ни странно, приличных кафе не было, я решила заскочить в «Улей» на Московской, чтобы хотя бы наспех утолить голод.
Долго рассиживаться я там не стала – салатик, расстегай и чашка кофе – и вот я уже снова отправилась в свой путь, правда, чувствовала себя уже гораздо лучше.
На Привокзальной площади я просто припарковалась в более-менее подходящем месте, так как конкретного ориентира мне не указали, и стала ждать. Ровно через полчаса после моего разговора с неизвестным раздался звонок на мой сотовый.
– Женя? – все тот же голос с акцентом, ровный и безэмоциональный.
– Да, я жду в «Фольксвагене», – подтвердила я.
– Оставьте машину и подходите к остановке, – сказали мне, и я послушно покинула салон своего автомобиля.
Едва я стала на остановке, от которой одна за другой отъезжали маршрутки с разными номерами, а также троллейбусы, как от здания музыкальной школы отъехал уже знакомый мне «Мицубиси Паджеро» с Джанхотом за рулем. Он подъехал к остановке, на ходу открыл дверцу и сказал:
– Садитесь!
Мне не нужно повторять дважды. Я тут же поднялась на ступеньку и оказалась в просторном салоне рядом с Джанхотом. Кроме нас двоих, в машине больше никого не было. Джанхот моментально продолжил движение. Машина покинула Привокзальную площадь и поехала по улице Аткарской, свернула направо, нырнула под железнодорожный мост, обогнула здание свинцово-аккумуляторного завода, повернула на улицу Шелковичную и поехала по ней вверх.
Я поняла, что едем мы, скорее всего, в «Октябрьское ущелье» – больше ничего впереди не было, кроме обычных домов. Вряд ли Теймураз Айларов находился в одной из этих девятиэтажек.
Так и вышло: машина поднималась все выше и выше и затем поехала по дороге, ведущей к санаторию. Лицо Джанхота было непроницаемым, он не вступал со мной в беседу, да и я не пыталась завязать разговор. Я думала о встрече с Айларовым.
«Мицубиси Паджеро» въехал в ворота санатория «Октябрьское ущелье» и остановился. Джанхот вышел и молча кивнул мне. Мы вместе направились к корпусу.
На вахте нам никто не задал ни единого вопроса. Джанхот провел меня через сверкающий вестибюль к лифту, на котором мы поднялись на третий этаж. Там, в одной из палат, на широкой кровати с полированными спинками, лежал Теймураз Айларов. Голова его по-прежнему была забинтована, а в правую руку вставлен катетер: Айларову ставили капельницу.
Увидев меня, он слабо улыбнулся и сказал:
– Вот, витамины капают, еще что-то… Через два дня буду как новенький.
Нам никто не мешал из персонала, никто не задавал вопросов – видимо, Айларов с Джанхотом решили этот вопрос так, чтобы Теймуразу Майрамовичу оказывалась необходимая помощь и были предоставлены другие услуги, и все на этом. Остальное врачей не должно было волновать. В углу палаты на стене висел современный телевизор. Здесь же находились холодильник и душевая кабина. Кроме того, на стуле лежал ноутбук, который сейчас, правда, был выключен.
Вошла сестра, поменяла флакон в капельнице, спросила, как самочувствие, и, получив ответ, что все отлично, вышла. Я присела на стул. Пока что решила не говорить Айларову о смерти Алимхана. Вместо этого я достала фотографию неизвестного, назвавшего себя его именем, и протянула ее Айларову. Тот внимательно посмотрел на снимок и перевел на меня вопросительный взгляд.
– Теймураз Майрамович, вы знаете этого человека? – спросила я.
– Да, – тут же ответил Айларов. – Это Болат Себетов. А почему у вас его фотография?
– Болат Себетов? – подняла я брови. – Это… Жених Мадины, как я понимаю???
Айларов как-то невесело не то усмехнулся, не то фыркнул.
– С чего вы взяли, что он ее жених? – приподнял он голову на подушке, и Джанхот сейчас же встал рядом.
– Он сам мне сказал, – растерянно сообщила я.
Айларов опустил голову обратно на подушку и тихо засмеялся.
– Не-е-ет, – покачал он головой, хотя ему трудно было это сделать. – Он давно уже никакой не жених. Раньше – да, действительно, мы разговаривали с его родителями на эту тему. Вернее, его отец разговаривал со мной, сватался к Мадине. Я сказал, что дочка еще слишком мала.
– Но потом их все-таки сосватали? – уточнила я.
Айларов поморщился.
– Женя, что значит – сосватали? – спросил он. – Юридически не существует подобного понятия! Вы уж нас совсем за дремучих горцев держите, а мы вполне цивилизованные люди.
– Но я слышала, подобный обычай очень распространен на Кавказе, – заметила я.
– Да, действительно, подобное случается, – согласился Теймураз Майрамович. – Родители договариваются между собой, что, когда их дети подрастут, они поженятся. Но если дети к тому моменту не хотят никакой свадьбы, никто не заставляет их насильно. Может быть, в каких-то семьях и бывает такое, но уж точно не в нашей!
– То есть, когда ваша дочь выросла, она отказалась выходить замуж за Себетова?
– Она отказалась еще раньше, – раздельно произнес Айларов. – Точнее, отказался я – именно я разговаривал с Мурадом об этом.
– Мурад – это кто? – поинтересовалась я.
