Рефери остановил бой и начал счет, но Тимофей знаком показал, что он в норме. Рефери даже удивился, глянув в его глаза. Он-то думал, что Тимофей пребывает в глубоком ауте, а он уже готов продолжать бой.
– Хорош! Нормально!
И Василию понравилась ударопрочность Тимофея, поэтому он решил выпустить пару на ринг в зрительном зале.
Рыжий лишь пренебрежительно усмехнулся, глянув на своего соперника. И еще в классическом жанре киношного героя провел пальцами по горлу. Дескать, на публике он убьет презренного смельчака.
Тимофей выдержал все отсушивающие удары по ногам, но с ринга все-таки сошел, прихрамывая. А ведь он мог идти нормальным шагом, но ему нужно было усыпить бдительность противника.
Прежде чем выпустить Феоктистова на ринг, Василий заставил его расписаться под стандартным текстом договора. Если вдруг что, администрация клуба ответственности нести не будет. Это, конечно, не совсем так, и договор, в общем-то, можно будет оспорить в суде, но Тимофей об этом не думал. Он не собирался опускаться до этого «если вдруг что». Это удовольствие он приготовил для Рыжего.
Конферансье был в ударе. В привычной пафосной для себя манере он объявил бой между «непобедимым» Рыжим Конем и «русским богатырем» Финистом – Ясным соколом.
Тимофей не пытался выискивать взглядом Настю. Не должен он был сейчас думать о ней. Надо сосредотачивать мысли на бое. Ведь это не предварительный спарринг, а Рыжий подвержен влиянию публики, поэтому он будет безумствовать на глазах у толпы. Он и убить сможет, если Тимофей где-то даст слабину.
Рыжий Конь действительно рвался в бой, чтобы замочить его на потеху толпе. Он всерьез думал, что сможет это сделать. Поэтому на какое-то мгновение промедлил с ударом гонга. Зато Тимофей угадал момент и провел упреждающий удар. Всю энергию тела вложил в этот лоу-кик. Он ударил противника в бедро и тут же жестко вошел с ним в клинч. Удар коленом в левое подреберье исполнен был безукоризненно, в момент вдоха. Рыжий Конь не смог устоять перед этой мощью и рухнул на колено, после чего завалился на бок. Сознание от дикой боли он не потерял, но бой продолжать не смог.
Рефери остановил схватку, и только тогда Тимофей нашел взглядом Настю и помахал ей рукой. Прыгать перед возбужденной публикой, как делал этот Рыжий, он не стал. Он же не клоун...
Конферансье восторженно взвыл, объявляя победу зала. Ведь Финист представлял публику, и его победа принадлежала всем, кто наблюдал за боем. Хотя деньги, три тысячи призовых долларов, достались лично Тимофею.
Он уже собирался возвращаться к Насте, когда в раздевалку вошел Георгий Алексеевич. Он крепко пожал Тимофею руку.
– Молодец! Ты действительно превосходный боец, – с прицелом на будущее сказал он.
– Вы тоже молодец. Такой клуб организовали.
– Да, организовал. Чтобы люди знали своих героев... Но ты еще не герой – так, отметился, показал себя. А надо, чтобы публика от тебя с ума сходила.
– Кому надо?
– Тебе.
– Зачем?
– А зачем ты на ринг выходил?
– Себя показать.
– Показал! Очень хорошо показал. Но этого мало. Ты должен стать непобедимым Финистом. И у тебя есть для этого все шансы. Это я тебе как специалист говорю... Ты можешь стать знаменитостью! Ты можешь заработать кучу денег!
– Вы хотите, чтобы я выступал здесь?
– Здесь?.. И здесь. И везде... Ну, так что?
– Я, конечно, авантюрист, но не настолько. Потом, работа у меня есть...
– Что за работа?
– Инженер я, на заводе.
– И сколько ты там получаешь?
– Деньги здесь ни при чем. Главное, что интересно...
– А тайский бокс разве не интересно? Если не интересно, зачем ты им занимался?
– Ну, бокс тоже интересно...
– Учти, я долго уговаривать не буду. От желающих у нас отбоя нет, так что на тебе, парень, свет клином не сошелся...
– А вы владелец этого клуба?
– Да, я владелец этого клуба, – немного подумав, кивнул Георгий Алексеевич.
– Господин Фокин, да?
– Фокин. А что такое?
– Я вообще-то не против у вас работать...
В принципе, условия в клубе неплохие, о бойцах заботятся, обговаривают с ними условия так, чтобы они не шли вразрез с законом. И Тимофея на ринг не выпустили, пока не убедились в его компетентности... А то, что случилось с Игорем, могло произойти даже в любительском поединке. И обычный бокс, и тайский – травмоопасные виды спорта, и Тимофей давно уже привык к этой мысли.
– Что, есть условие? – догадался Фокин.
– Да. И весьма серьезное.
– Слушаю.
– Мне нужна Марьяна.
– Что?! – От изумления и связанного с ним возмущения у Фокина перекосилось лицо.
– Мне нужна Марьяна Гиреева.
– Ты кто такой? – вздыбился Георгий Алексеевич.
– Тимофей я. Марьяна – подруга моей девушки. Она пропала, и я бы хотел ее найти.
– Свою девушку?
– Нет, Марьяну.
– А при чем здесь я?
– Я же вижу, что при чем, – усмехнулся Тимофей.
– Что ты видишь?
– Вижу. И знаю. Знаю, что вы с ней были. А потом она вернулась к Женьке Калинину. И потом пропала...
– Ну, Калинина я знаю, – в досадливом раздумье сквозь зубы процедил Фокин.
Никак не ожидал он нарваться на столь щекотливый разговор, поэтому пребывал в растерянности.
– Конечно, знаете, ваша жена его продюсер.
– Ну, это нетрудно узнать. А то, что я с какой-то Марьяной был...
– Не с какой-то, а с Марьяной Гиреевой. Она с Калининым жила.
– И что?
– Я так понимаю, правды вы не скажете.
– Какой правды?
– Ну, что вы сделали с Марьяной?
– А что я сделал?
– Не знаю. Но ее нет. И она пропала после того, как связалась с вами.
– Я не знаю, что я мог сделать с ней. Но я знаю, что могу сделать с тобой, – хищно сощурился Фокин.
– Что?
– Пошел вон отсюда, урод!
Тимофей оказался в положении цуцванга, и с каждым сказанным им словом ситуация будет ухудшаться, пока не закончится катастрофой. В его случае нужно было сдаваться. И уходить.
Так он и поступил.
Глава 8
Сырой потолок над головой, плесень по углам, холодные шершавые стены, бетонный пол под ногами. Окон здесь нет, только железная дверь с глазком. Из мебели лишь расшатанная кушетка. В углу возле двери стояло ведро, куда справлялась нужда.
