– Да, что-то припоминаю.
– На каждую красавицу найдется свое чудовище.
– Надо понимать, что чудовище – это я.
– А как хочешь, так и понимай... Хотелось бы знать, как это ее угораздило с тобой сойтись. Наверное, в психушке не долечили?
– Да нет. С головой у нее все в порядке.
– Значит, по доброте души пригрела нашего гусарского соколика.
– Есть еще девятнадцатый закон Эйнштейна. Красавица сама может быть чудовищем.
– Вы что, сговорились?
– С кем?
– С Игнатовым. Он меня тоже чудовищем назвал. Что, похоже?
– А ты сама с собой попробуй поговори, узнаешь...
Ларисе расхотелось отвечать ему колкостью. Может, она в самом деле несносное чудовище. Но исправляться тоже не хотелось. Ей нравилось состояние, в котором она находилась. И выходить из него она не собиралась. Но какие-то рамки установить все-таки надо.
– Ладно, я у тебя чудовище, зато Белла у тебя ангел. Как же вы сошлись-то, а?
– Так я, это, сам к ней приехал. Навел справки, узнал, что из больницы она выписалась, живет в Москве.
– А разве она не в Гвоздевке живет?
– Не хочет она в Гвоздевке жить. К тому же в Москве у нее квартира.
– В Крылатском? Где у нас вампиры завелись, да?
– Это ты на что намекаешь?
– Ну, может, муженек ее с того света вернулся. На старое мужичка потянуло. Смотри, как бы тобой не закусил.
– Почему на старое? Ты ж вроде считала, что это Елагин студентку задушил.
– Ну не то чтобы считала, просто подозрения.
– И у меня подозрения... Я еще вчера тебе хотел сказать, да ты ушла... В общем, Елагин знаешь где сейчас живет? А на Рублевском шоссе дом себе купил. В районе Крылатских Холмов. Улавливаешь суть?
– Ты хочешь сказать, что в крылатской Сосновке суть?
– Я пока что ничего не считаю. Нет у меня оснований так считать. Но совпадение налицо. Там, где Елагин, там трупы. В Лавкине – Катя Гракова, в Сосновке – эта, как ее, Ася Малыгина...
– А какой смысл ему Асю убивать. С Граковой он покончил, чтобы Бакатина подставить. А тут какая логика?..
– Может, он во вкус вошел?
– Так он же не пил кровь. Он же Бакатину ее «одолжил».
– Ну так кое-что и себе оставил. Взял да попробовал на досуге. Понравилось...
– Кровь не наркотик. Хотя кто его знает... – задумалась Лариса.
Ей уже не хотелось пикироваться с Фокиным.
Убийство Кати Граковой они раскрыли. Ну а вдруг настоящий преступник остался на свободе? С тех пор прошел без малого год. Елагин давно вернулся из-за границы, живет на Рублевском шоссе. Мало того, что он ушел от заслуженного наказания, так, возможно, на его совести еще одно смертоубийство. И если он вошел во вкус, то это не предел.
– Да, какие у него с Беллой отношения?
– Выясняю.
– Что именно выясняешь?
– Белла говорит, что у них ничего не было. Но мне кажется, что она темнит. Было у них что-то. Нутром чую, что было. Было, да прошло. Сама знаешь, в сексе более интересен процесс, чем результат...
– Вот этого я не знаю.
– А зря...
– Что-то не поняла я тебя, Фокин! – возмущенно протянула Лариса. – Ты жалеешь, что у меня не было секса? Ты это к чему клонишь? Мужика мне нужно хорошего, чтобы я не стервенела, да? Ну спасибо тебе, Стас, за добрый совет!.. Знаешь, я, пожалуй, им воспользуюсь!
Лариса резко поднялась и направилась к выходу из кабинета.
– Ты куда?
– В аптеку! За изделиями!
На самом деле она отправилась в спортзал, где занималась долго и до изнеможения. Затем у нее по плану были уроки актерского мастерства. Такая вот петрушка. Отдел у них необычный, и Званцева заставляла своих «уточек» совершенствоваться не только в стрельбе и силовых захватах.
Сотовый телефон зазвонил аккурат в шесть вечера. На проводе Эдуард. Лариса приятно удивилась. Она в самом деле думала, что вчерашняя их встреча будет последней. Он изображал любовь, но это всего лишь способ затащить ее к себе в постель. А она строптивая. Да еще вздорная. К тому же чертовски упрямая. Он должен был понять, что у них ничего не будет. И он это понял. Зачем же тогда звонит?
– Лариса, я заказал столик в ресторане. Мы бы могли хорошо провести время. Ты как на это смотришь?
Голос его звучал достаточно твердо, но все же в нем улавливался страх перед отказом.
– Ресторан со стриптизом?
– Нет. А что?
– Тогда я согласна. А то будешь на баб голых пялиться...
– Ты за кого меня принимаешь?
– Я тебя еще слишком мало знаю, чтобы за кого-то принимать.
– Зато мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь.
– Представляю, как ты, бедненький, устал от меня.
– Ну я бы не сказал...
– Тогда и не говори... Где и когда?
– Я пришлю за тобой машину. Ты сейчас где?
– К дому присылай. Через два часа...
Лариса не собиралась производить фурор. Потому и не стала надевать ультрамини. Просто юбка на ладонь выше колен. Кричащий макияж в сторону, все просто и скромно. Только водитель Эдуарда почему-то смотрел на нее со скрытой насмешкой. И даже с осуждением. Он что, ее за шлюху принимает? Или за охотницу за богатыми женихами?
Как бы он к ней ни относился, он вышел навстречу, распахнул переднюю дверцу.
– Мерси!
Лариса бесцеремонно отодвинула его в сторону, закрыла дверцу и тут же открыла заднюю. Истинные леди ездят не с кучером на облучке, а в самой карете. Если, конечно, карета представительского класса.
Так приятно было тонуть в коже дивана, слушать мягкую джазовую композицию.
– Можешь закуривать, – разрешил водитель.
В его голосе угадывалась снисходительная насмешка.
– Не можешь, а можете.
– Я и говорю, можешь закуривать.
– Во-первых, я не курю. А во-вторых, останови машину...
Водитель послушно остановил «Мерседес».
– И что дальше?
– А дальше ты езжай сам. А я домой и пешком дойду.
– Как домой?
– А я не хочу встречаться с человеком, у которого водитель – хам!
С этими словами Лариса вышла из машины и направилась домой. Она ничего не потеряет, если этот вечер проведет в своем уютном гнездышке наедине со своим любимым компьютером.
