Но возле ее подъезда стоит спортивный «Ауди». Супермашинка. Глаз не оторвать. Из нее выходит... Эдик. Все-таки он победитель. Но приз вручается ей. Роскошный букет роз переходит из рук в руки. Легкий поцелуй в щеку. С его стороны.
– Новая машина?
– Нет, я на своей поезжу. А эта – тебе! – расцвел он.
И протянул ей ключи от машины. Но Лариса даже не изменилась в лице.
– Ты решил меня обидеть? – холодно спросила она.
– Да нет, просто решил сделать тебе сюрприз. – И снова протянул ключи.
– Я возьму. Но прежде ты вспомни, что я сделала с твоей Лидой. Помнишь, куда я засунула ее тысячу? Так вот, эти ключи я засуну тебе в другое место, понял? Все, гуд бай!
Эдик ошарашенно смотрел, как она от него уходит.
Лариса зашла в комнату, когда зазвонил мобильник. Она просто отключила телефон. Быстро собрала вещи и прилегла на кровать. Эдик прав, сегодня, по идее, у нее должен был быть отсыпной. Но долбаная работа...
Может, она зря отказалась от машины? Может, она зря динамит Эдика? Ему всего тридцать два года. Интересный, неженатый, богатый. Оставила бы службу, вышла бы за него замуж, за ним как за каменной стеной – жила бы себе в свое удовольствие. Светские рауты, заграничные турне, фитнесы, шопинги. И никаких тебе жопингов на службе. Идиллия. На два месяца. На больше ее просто не хватит. Ментовская работа для нее не только хлеб, но и воздух. На хлеб она может заработать себе везде, а чужой воздух ей не нужен – задохнется.
Но ведь можно совмещать необходимое с приятным. И служить, и с Игнатовым дружить. И ездить на машине, которую он ей подарил... Да, с Эдиком дружить можно. Но только машину он пусть забирает себе. Столь щедрый подарок налагает на нее определенные обязательства, а она не хочет ни в чем от него зависеть. К тому же и без машины хорошо... Но с машиной, конечно, лучше...
Дилемма. Но не столь острая. Во всяком случае, противоречия не рвали Ларису на части. И сну не препятствовали. Заснула она быстро. И крепко.
Нет ничего противней, чем выходить из глубокого сна. Да еще когда тебя бьет по башке звон будильника... Но звонил не будильник. Это мягко пиликал мобильник. Звонил Фокин.
– Я думал, ты уже на улице стоишь, с рюкзаком и в кепочке.
– Ага, и с сачком для бабочек... Слушай, а времени сколько? Полпятого уже. А ты в три должен был за мной заехать...
– Ларис, ты неблагодарная. Нет чтобы сказать спасибо за то, что поспать дал. Ну все, бери свой сачок и вниз. Экипаж подан...
Лариса быстро оделась, вещи в спортивной сумке. Можно выходить. А это что?.. На полу возле двери лежал конверт. Пухлый ровно настолько, чтобы пролезть через щель.
В конверте ключи от «Ауди», техпаспорт, талон техосмотра и два свидетельства – обязательного и полного страхования. Все на ее имя. Да, похоже, у Игнатова не все в порядке с головой. Впрочем, она уже привыкла иметь дело с маньяками.
Она хотела сунуть конверт в ящик стола, чтобы затем вернуть сумасшедшему банкиру. Но передумала. Вдруг воры вломятся, мало ли что. Документы и ключи она сунула в сумочку. Не такой уж большой груз, руку не оттянет.
Лариса спустилась вниз. И увидела Фокина. Он стоял возле бежевого «Лексуса» и с важным видом, но милостиво смотрел на нее. На пассажирском месте впереди сидела Белла. Она тоже смотрела на нее и весело улыбалась.
Вот, значит, как. Жук Фокин не захотел расставаться со своей пассией. И уговорил ее отправиться вместе с ним. В ее же машине, в ее же дом. А Лариса как не пришей рукав. Будет ехать с ними на заднем сиденье и чувствовать себя идиоткой. Пожалуй, никуда она не поедет. Или поедет сама, на электричке... Да, она поедет сама. Но не на поезде.
– Ну что, поехали? – показывая на машину, спросил Фокин.
– Наперегонки?
– Ты что, бегом за нами побежишь?
– А что? Я ж как-никак спортсменка. Даже машина у меня спортивная...
Игнатов оставил ей не только ключи, но и саму машину. Она так и стояла на том же месте.
Лариса небрежно сунула руку в сумочку, в мгновение ока выудила из конверта ключи, на пульте нащупала кнопку выключения сигнализации. С радостным повизгиванием сработал центральный замок. Доступ в машину открыт.
Фокин с открытым ртом смотрел, как она садится в машину. Тихо зашуршал мотор. Но достаточно мощно загудел, когда она дала газ. Все-таки спортивный вариант, не абы какой.
У родителей была машина, и Лариса частенько практиковалась в вождении. Еще в академии для общего развития какое-то время она занималась спортивными гонками. И сейчас можно было на практике показать, чего она стоит.
На старт! Внимание! Марш!
Машина вырвалась со двора, выехала на Окружной проезд. На Щелковском шоссе пробки. Есть менее загруженный путь. Вперед. Измайловское шоссе, Первомайская улица, выезд на Щелковское. МКАД.
Лариса не знала, каким путем пошел Фокин, как быстро он ехал. Но факт, что она подъехала к месту раньше, чем он.
В доме Елагина угадывалась жизнь. Со двора в небо поднималась тонкая струйка дыма, слышались голоса.
Лариса подъехала к воротам, вышла из машины, нажала на клавишу звонка. Калитка открылась незамедлительно. Показался худощавый паренек. Джинсы, майка с эмблемой «Спартака». Надуто-важный вид. Он оценивающе посмотрел на Ларису, через ее плечо бросил взгляд на машину.
– Вам чего?
– А мне бы Дениса Антоновича повидать.
Она не надувалась индюком, не делала рыбьи глаза. Как раз напротив, она смотрела на паренька так, как будто от него зависела вся ее дальнейшая жизнь.
– А нет Дениса Антоновича, – мотнул он головой.
– А когда он будет?
– Не знаю. Он вообще здесь редко появляется.
– А вы кто будете?
– Мы-то? Мы-то охрана... Дом охраняем...
– Шашлыки жарите?
– А что?
– Да так просто... Видите ли, я Дениса Антоновича не знаю. Но мне посоветовали к нему обратиться. Тут рядом с вами дом выставили на продажу. Говорят, там не все чисто. Мне бы с Денисом Антоновичем поговорить. Говорят, он все знает...
– Вы про какой дом говорите?
– А под номером девять. – Лариса так смотрела на паренька, как будто собиралась съесть его живьем.
И аппетит у нее отнюдь не каннибальский. Аппетит женщины, изголодавшейся по сексу. Паренек не знал, что это фальшь. И принял ее игру за чистую монету. Глаза заблестели, дыхание участилось.
– Девятый?! Так зачем вам Антоныча спрашивать? Вы у меня спросите. Я вам скажу, что это за дом.
– Будьте любезны!
– Не понял.
– Ну говорите, говорите.
