– Есть немного.
– Память не отшибли?.. Если нет, постарайся вспомнить, как все произошло. Сколько было нападавших?
– Трое.
– А может, четверо?
– Точно сказать не могу, может, и четверо. Но мне показалось, что трое.
– Во что одеты?
– Да все как в прошлый раз. Черные спортивные костюмы, точно такие же маски. Ну и биты бейсбольные...
– Откуда они появились? Из машины вышли? Или с тротуара зашли?
– Не знаю. Они откуда-то сзади появились. Наверное, в машину сели...
– Где это случилось?
– Мы из Денежного переулка в Глазовский поворачивали. На перекрестке стояли. Пробка там была...
– Ты говорил, что на Садовое кольцо.
– Правильно, с Глазовского выезд на Садовое, на внутреннюю сторону...
– Понятно. Давно это было?
– Ну не знаю. Может, часа два назад, а то и больше...
– Ты вообще себя как чувствуешь?
– Да плоховато, если честно. Но я держусь.
– Не надо держаться. Закрывай глаза и спи. А я поеду. Попробую на месте разобраться... Пока! Не скучай!
В Денежном переулке горят фонари. Тишина, спокойствие. Машин мало. Никаких пробок, никаких столпотворений. И, само собой, ничто не напоминает о произошедшем недавно инциденте. Надо будет обратиться в местное отделение милиции, там должны что-то знать. На месте происшествия наверняка работала оперативно-следственная бригада, опрашивались свидетели...
Лариса спиной почувствовала приближающегося человека. Он нарочно подходил к ней тихо, чтобы не вспугнуть. Так подкрадываются к своей жертве маньяки.
Она резко развернулась, взглядом выхватила мужскую фигуру. Это был молодой человек. Вся его вина заключалась в том, что он слишком близко подошел к ней. Профессионалы в таких случаях сначала действуют, а потом думают.
Легким ударом в плечо Лариса лишила парня равновесия. Удар по ногам, и он на земле. Падает грамотно, на руки. Но Лариса не дает ему подняться. Заламывание руки за спину – болевой прием.
– Что ж ты делаешь? – взвыл парень.
Но она его не слушает. Автоматически рука нащупала твердый объемный предмет под пиджаком. Так и есть, пистолет...
– Оружие табельное, не тронь!
– Так ты из милиции?
– Лейтенант Жаворонков... У-у, больно!
– Удостоверение!
– В кармане.
Парень не врал. Он в самом деле был лейтенантом милиции, оперативник из ОВД «Арбат». Лариса отпустила его. Сначала представилась, а затем вернула ему оружие.
– Ну ты, блин, даешь! – восхищенно смотрел на нее парень. – Не знал, что у нас в милиции такие амазонки служат.
– А я не думала, что у нас такие придурки водятся. Ты зачем подкрадывался ко мне, лейтенант?
– Да сам не знаю, – сник Жаворонков.
– А ты, часом, не за проститутку меня принял?
– Да нет...
– Что нет, если да.
– Говорю же, нет. Я вообще не по этой части, чтобы проституток ловить. А к вам... А к тебе я подкрадывался... ну, не подкрадывался, просто тихо шел... В общем, ошеломить хотел. Нас в школе милиции учили, свидетеля нужно ошеломить...
– Это я свидетель-то?
– Ну, потенциальный. Может, работаешь тут рядом где или живешь, может, по второму или по третьему разу мимо этого места проходишь. Вот я и подумал, может, ты что-нибудь могла видеть...
– А что я должна была видеть? Как банкира Игнатова избивали?
– Во! – всполошился лейтенант. – Так ты видела!..
– Если б я видела, разве б я дала налетчикам уйти?
– Резонно... А ты что вообще здесь делаешь?
– Надо полагать, то же, что и ты. Игнатовым занимаешься?
– Да вот, озадачили. Все уже домой ушли, а я тут один хожу, как видишь, ищу вчерашний день.
– Ну, не вчерашний. Часа три-четыре прошло.
– Если точнее, то три часа с половиной...
– Расскажи, как все было.
– Да как. Пробка была, столпотворение. Ну, машины стоят. Те, которые через Глазовский на Садовое выруливают. А с Глазовского на Пречистенку, в том направлении свободно, можно ехать. Машина там у обочины стояла. Вишневая «девятка». Вот из нее-то и вышли трое, в масках, с битами. Подошли к машине Игнатова и давай-наливай. В общем, хорошо мужику досталось...
– Знаю, только что от него. А номер той вишневой «девятки» кто-нибудь запомнил?
– В том-то и дело, что номера-то никто и не запомнил. Вернее, может, кто-то и запомнил. Но этих свидетелей нет. Мы опросили только тех, кто ничего не запомнил...
– Вы что, нарочно отбирали таких?
– Шутишь? А мне вот не до шуток. Хожу тут как вый в ночи, прохожих пугаю, на грубости вот нарываюсь...
– Давай вместе прохожих пугать. А можно по квартирам пройти, чьи окна выходят на то место, где машина стояла... Только мне кажется, что номера тут ничего не прояснят. Преступники заранее готовились к нападению, наверняка номера машины были изменены...
– Так в том-то и дело, – блекло улыбнулся Жаворонков. – Но начальство требует...
Найти бы хоть одну ниточку, по которой можно выйти на налетчиков. Но, увы, их с лейтенантом ночные блуждания по Денежному переулку ни к чему не привели.
В два часа пополуночи Лариса вернулась домой. Пять часов на отдых. Подъем. Зарядка. Завтрак. Служба. Встреча с Фокиным. Она рассказала ему про Игнатова.
– На кого грешишь? На Елагина? – спросил он.
– Почерк один и тот же. Маски, бейсбольные биты. В прошлый раз было трое, и вчера тоже трое. Да и повод был, чтобы поквитаться с Игнатовым. Эдик считает, что Елагин мог отомстить ему за сотрудничество с нами. Он и дом нам организовал, и с аппаратурой слежения помог. Елагин мог об этом узнать. А так как человек он непредсказуемый, то мог пойти на самые крутые меры...
– Да, Игнатова могли до смерти забить.
– Что с Елагиным делать будем?
– Разве мы должны с ним что-то делать?
– В том-то и дело, что нет. Вчера я с товарищем общалась, который это дело ведет. Я Елагина сдавать не стала. Сначала вот с тобой надо было посоветоваться...
– Ларис, с каждым днем ты нравишься мне все больше и больше. В плане сообразительности. А в плане привлекательности...
– Что ж ты замолчал? Говори.
– В плане привлекательности ты мне нравилась всегда.
– Ты об этом своей Белле скажи.
– И скажу... Давай звони своему товарищу. Будем сдавать Елагина. Чего с ним, козлом, церемониться?
