– Чтоб ты знал, Игнатов меня не волнует. И ты вместе с ним... Кстати, насчет самолюбия. Как тебе уже известно, не Белла бросила Елагина, а наоборот. Вот тебе и уязвленное женское самолюбие...
– Но, если тебе верить, Белла заказала Игнатова, а не Елагина.
– Правильно. А под раздачу кто попал? Елагин... Между прочим, она знала, в чем обвиняют Елагина. Возможно, она знала про его подпольные заводы. И, зная о том, что в конце концов произошло, можно с уверенностью сказать, что Белла добилась своей цели. Елагину сейчас ой как несладко...
– Скажи еще, что Белла тех девушек в Крылатском убивала, чтобы Елагину насолить...
– Как ты сказал? – всколыхнулась Лариса. – Ты считаешь, что Белла могла убивать, чтобы подставить Елагина?
– Я так не считаю! – запротестовал Фокин. – Ты, пожалуйста, меня не передергивай...
– Но ведь она в самом деле могла убивать.
– Лариса, может быть, я тебя домой отвезу? Дам снотворного, чтобы ты хорошо выспалась. Хочешь, у меня оставайся. А я к маме поеду...
– А почему не к Белле? Она что, тебя сегодня не ждет?
– Могу и к Белле поехать. Хотя мы с ней на сегодня не договаривались...
– А с кем она на сегодня договаривалась? Может, с Игнатовым?
– Это ты у него спроси.
– Да я-то спрошу. Я к Игнатову ровно дышу.
– И я бы не сказал, что сгораю от страсти...
– К Игнатову?
– Лариса! Ты невыносима!
– Ну почему невыносима? Меня можно связать и вынести. К тому же Игнатову. А можно оставить. У тебя...
Она смотрела на Фокина скованным немигающим взглядом. Внутри все напряжено, нервы натянуты как струны. Такое ощущение, будто кровь не течет по жилам, а томится в них, как горячее молоко в термосе. И только Фокин мог вытащить ее из этого пластилинового состояния. При всех его недостатках он был единственным мужчиной, который ее хоть как-то волновал.
– Я же и говорю, оставайся у меня, – сказал Стас.
С ним тоже что-то происходило. Взгляд замаслился, губы разомкнулись, дыхание учащенное. Видно, что волнуется.
– Ты напоишь меня снотворным и уйдешь? – спокойно, без вызова, спросила она.
– К маме.
– А к Белле ты не пойдешь, потому что не хочешь.
– Не хочу...
– А со мной остаться хочешь?
– Хочу.
– Ты напоишь меня шампанским?
– Напою.
– Я буду пьяная-пьяная, и ты уложишь меня в постель.
– Уложу.
– Тогда иди сюда, – словно на последнем издыхании, потребовала она.
Фокин был старшим и по должности, и по званию. Но подчинился. Не мог не подчиниться... От волнения он покрылся капельками пота, глаза как две газовые конфорки, сам как раскрытая духовая камера – жаром от него так и пышет.
Фокин нежно обнял ее за плечи, мягко привлек к себе. Попытался губами поймать ее губы, но поймал пустоту. Лариса тоже обняла его. Извернулась и швырнула его через бедро. Бедняга Стас от неожиданности крякнул, как подстреленная утка... Лариса очень хотела знать, что будет потом. Интересно до неприличия... И она совершила неприличный жест. Выставила кверху средний палец.
– Фак...ю, Фок...ин!
Не очень интересное продолжение. Лично она рассчитывала на куда более волнующий финал. Но врожденная зловредность внесла свои коррективы. К тому же они не закончили деловой разговор, чтобы отвлекаться на всякие разности.
– Ну и зачем ты это сделала? – потирая ушибленную руку, спросил Стас.
– Да так, для поддержания разговора... Кстати, мы оборвали его на самой высокой ноте... Как эксперт по Белле Бакатиной, ты считаешь, что не могла она убивать, чтобы подставить Елагина.
– Лариса, ты хоть думай, что говоришь!
– А ты считаешь, что твоя Белла – ангел?
– Я этого не говорил.
– Но подразумеваешь... Давай-ка попробуем снять ангельский нимб с ее головы... Помнишь, как она мужа своего любила? Бразильские сериалы отдыхают. А как не стало Даниила, так и поскакала наша Изаура по кочкам. С Елагиным ай лав ю, с тобой шашни завела... Кстати, как вы с ней сошлись?
– Да случайно встретились. Я с работы домой вернулся, машину в «ракушку» поставил, мимо первого подъезда прохожу, а оттуда Белла. Вся из себя, к «Лексусу» своему идет...
– Мимо ты, конечно, пройти не мог. Женщина-то интересная. К тому же свободная. И в любовь поиграть не прочь, да?
– Интересная женщина, – кивнул Фокин. – И невредная. А я сам, знаешь ли, не железный...
– Насколько я помню, вы не очень хорошо с ней расстались, чтобы хорошо потом встретиться. Она при встрече никуда тебя не посылала?
– Нет. Обрадовалась даже... Может, я и не совсем галантно с ней тогда себя вел, когда с обыском к ней приходили. Но мы же с тобой напарники. А ты ей жизнь спасла...
– Жизнь-то ей спасла я, а отблагодарили тебя. Молодец ты, Фокин, умеешь ловить момент... Только, помнится, ты говорил, что ты сам нашел Беллу. В больнице, мол, справки навел...
– Ну говорил.
– Выходит, ты мне врал. Зачем?
– Надо, зачем, – отвел в сторону взгляд Стас.
Лариса помнила, с каким благоговейным трепетом он говорил о Белле. Как будто влюблен в нее до беспамятства. Может, он тогда нарочно выдавал себя за влюбленного идиота, чтобы Лариса ревновала его и проклинала себя за собственную несговорчивость?.. Так это или нет, но Фокин, похоже, уже остыл к своей Белле. Нет былого огня. А возможно, никогда и не было...
– Скажи мне, какого лешего Белла здесь делала? Кто у нее в этом доме живет? Родные, знакомые?.. – не унималась Лариса.
– Говорит, что к знакомому мужа заезжала. Долг ему отдала...
– Какой долг? Она что, кому-то должна? Это при ее-то миллионах?.. Или в твоем доме нувориш какой-нибудь живет? Сколько Лариса ему задолжала: миллион, два, может, три?
– Это был долг ее мужа. Еще при Советах он занял у друга пятьдесят рублей. Между прочим, большие деньги по тем временам...
– Понятное дело. Мне кажется, что Белла нарочно придумала эту историю с долгом, чтобы встретиться с тобой...
– Опять фантазируешь? Ты сама подумай, зачем я был нужен Белле?
– А кто мог прижать к стенке Елагина?.. В конце концов, так оно и вышло, мы с тобой зажали его в угол... Правда, мы должны были взять его за убийства в Крылатском. А в розыске он из-за Игнатова...
– Ты еще скажи, что Игнатов и Белла с самого начала были заодно. Может, Игнатов нарочно с тобой познакомился?
Только что у Ларисы в руках была нить, по которой можно было добраться до правды. Но Фокин заговорил об Игнатове, и ниточка стала ускользать из рук. В голове все перемешалось.
