Борис Моисеевич возвращался с работы домой. По пути заскочил в «Перекресток». Проблему с продуктами решают жена и горничная, так что в супермаркет заезжать было не обязательно. Но так захотелось вдруг хорошего французского вина. Хорошее вино изготавливают из хорошего винограда, а хороший виноград вызревает на хорошем солнце. Вкус и аромат винного букета – обстоятельство немаловажное, но сейчас во главе угла стояла энергия солнечного света, заключенная в нем…
Но еще по пути к винным стеллажам Борис Моисеевич вдруг обнаружил еще один источник солнечной энергии. Впереди него катила маленькую тележку стройная ослепительно-эффектная блондинка. Короткая юбка, неприкрытые колготками загорелые ноги, длинные и заключенные в облегающие ботфорты. Борис Моисеевич вмиг ощутил внутри себя разгоряченный Везувий. А блондинка словно подталкивала вулкан к извержению. Вот она берет с прилавка творожные сырки, низко наклоняется, чтобы положить их в свою маленькую тележку. Юбка не задирается, нет, но еще туже обтягивает ее в меру развитые и, вероятно, упругие на ощупь бедра. Он должен обойти ее, но будто гири к ногам привязали – нет сил двигаться дальше. И глаза невозможно оторвать от соблазнительной попы… Он хоть и не молод, но еще далеко не старый перечник, чтобы пить на ночь кефир. Но именно кефир попадается ему под руку. Надо же занять себя чем-то, не стоять же столбом и пялиться на сногсшибательные прелести…
Но у него нет ни корзинки, ни тележки, некуда класть этот чертов кефир. Зато блондинка не может оторваться от прилавка. Вот она тянется к йогуртам, снова нагибается… Черт! Приходится взять еще и пачку масла – не стоять же истуканом…
Блондинка двинулась к морозильной камере с полуфабрикатами. И он за ней как привязанный. В охапке – ворох ненужных продуктов – кефир, масло, печеночный паштет. Надо было вернуться, положить все обратно. Но как оторвать взгляд от соблазнительницы. А она вдруг останавливается, поворачивает обратно… Он видит ее лицо, ее глаза. И здесь верх совершенства.
А красотка смотрит на него. В глазах интерес и легкое удивление.
– Мужчина, вы же сейчас все выроните!
Она права. От волнения руки плохо слушаются его, как бы не вывалить свою ношу на пол.
– Вот, у меня в корзинке есть немного места. Кладите сюда!
Борис Моисеевич совершенно забыл, зачем он заехал в супермаркет. Вино ему не нужно, он был пьян уже и без него. И солнечная энергия била из него ключом…
– Да, спасибо, – растерянно улыбнулся он.
Но как-то неловко было воспользоваться ее предложением. Зато девушка абсолютно не смущалась.
– Давайте я вам помогу!
Она потянулась к нему, забрала продукты, аккуратно уложила их в свою тележку. Он чувствовал ее нежные прикосновения, аромат ее духов. Такое ощущение, будто весь мир растворился в ее чарах. Сейчас для него существовала только эта блондинка, а все остальное лишь декорации.
– Как же так! Пошли за покупками, а тележку не взяли! – ворковала она.
Ее мягкий приятный голосок обладал какой-то колдовской силой. Борису Моисеевичу показалось, будто он попал в какую-то волшебную и до безумия красивую сказку. Чертовски хотелось продолжения.
– А паштет вам зачем, для бутербродов? – спросила она.
– А-а, да…
– Напрасно. Всухомятку есть вредно…
Ее улыбка была такой же солнечной, как сама весна. На душе распускались цветы счастья…
– А-а, да это я не себе… Обычно я в ресторане ужинаю…
– А в ресторане тоже печеночный паштет подают. Фуа-гра, так это, кажется, называется…
– Да, да, фуа-гра, паштет из гусиной печенки… Кстати, я знаю одно приличное место…
– Это что, намек? – кокетливо улыбнулась она.
– Ну, в общем-то, если бы вы согласились…
– В принципе, я согласна.
Она согласна… Борис Моисеевич чувствовал себя на седьмом небе. Амурная эйфория рвала его изнутри и требовала выхода.
– Тогда поехали!
– Но я же не все еще купила…
– Зачем вам все это? Если надо, потом заедем…
– Да, действительно…
– Вы на машине?
– А как вы догадались?
– На вас нет верхней одежды.
– Вы наблюдательны… А почему вы спрашиваете про машину? Разве у вас нет своей?
Девушка насторожилась. И Борис Моисеевич понял, почему. Она же сама подтолкнула его к знакомству, значит, увидела в нем то, чего ей, видимо, не хватало в других. Она заинтересовалась им, потому что он производил впечатление состоятельного мужчины. Костюм за две тысячи долларов, часы за три… Он достаточно хорошо знал жизнь, чтобы строить иллюзии относительно своей внешности. Не красавец он. Зато холеный и ухоженный. И при деньгах…
Блондинку звали Алиса. Ее машина стояла возле самого входа в супермаркет. Самая обыкновенная, к тому же старенькая «восьмерка». Норковая курточка, которую она вытащила из салона, стоила дороже, чем сам автомобиль.
Она надела курточку и вместе с Борисом Моисеевичем села в его новенький «Гелендваген». Комфорт, эстетика, запах кожи.
– Круто! – по достоинству оценила она его транспорт. – Включите, пожалуйста, печку, я так замерзла!
Он завел машину, и в салоне сразу же стало тепло.
– Напрасно вы без верхней одежды ходите, – заметил он.
– Да, и даже без колготок…
Алиса заманчиво улыбнулась и провела рукой по голой коже ноги.
– У вас гусиный паштет, а у меня гусиная кожа, – задорно засмеялась она.
Борис Моисеевич сам не понял, как это произошло. Его рука сама потянулась к ее ноге, накрыла коленку и прошлась вверх до нижнего среза юбки.
– И как это понимать? – строго, но без злости спросила она.
– А-а, вы же сами сказали, что у вас гусиная кожа…
– Понятно, вы хотели проверить, не вру ли я? – милостиво улыбнулась она. – Вы так всегда все на ощупь проверяете… Что, если я скажу, что я еще девственница? Полезете проверять… Ну что вы смутились? Я же шучу. Неужели я похожа на девственницу?
Это верно, на непорочную деву она была похожа меньше всего. Да и молодости она не первой. Лет двадцать семь ей – двадцать восемь, если не все тридцать. Но выглядит она великолепно. И восемнадцатилетние красотки рядом с ней не стоят. Рядом с ней стоит… Борис Моисеевич твердо знал, что рядом с ней стоит. Твердо знал и твердо стояло. Никакая виагра не нужна.
– Да, сразу должна вас предупредить, а то у вас, у мужчин, так: думаете, если даму поужинали, то можете ее танцевать… Вечер в хорошем ресторане денег стоит. Потом еще откажетесь платить…
– Кому платить?
– Мне, кому ж еще… Боюсь вас разочаровать, но я дама не бескорыстная. Если дам, то за деньги. Четыреста долларов в час, тысяча за ночь… Вы разочарованы?
