Никита набил плодами свой собственный пустой пакет. И протянул его девушке.
— Вот, пожалуйста, теперь не рассыплются…
— Спасибо… — Она потянулась к пакету.
Но Никита отдернул руки. Вовремя сообразил, что пакет слишком тяжелый для такого хрупкого существа, как она.
— Вы как хотите, но я должен помочь вам, — решил он.
И улыбнулся ей. Никогда не думал, что в нем может быть столько нежности. Глядя на милую незнакомку, он ощутил вдруг непреодолимое желание заботиться о ней. Эх, эта необходимость соблюдать приличия. Иначе бы он с удовольствием подхватил ее на руки и понес хоть на край света.
Похоже, она поняла его душевный порыв. И ее бледное хорошенькое личико стало вдруг розовым. В глазах появилась теплота.
— Вы знаете, я живу далеко… Но вы можете помочь мне донести пакет до машины.
Вот как, значит: она на машине…
— Ваша машина? — неожиданно для себя разволновался Никита.
— Да…
— Или мужа?..
Теперь он и сам понял причину своего волнения. Он вдруг испугался, что эта красавица замужем. Что это с ним?
— Я не замужем, — застенчиво улыбнулась она. — Я одна…
— Я тоже один, — сорвалось у него с языка. И, чтобы сгладить неловкость, он спросил: — А где ваша машина?
— Вот…
Девушка показала на белую «восьмерку». Новая машина, внутри еще не выветрился запах пластика и кожзаменителя. Никита вдохнул его полной грудью, поставил пакет на сиденье. Незнакомка уже сидела за рулем. Руку она держала в дамской сумочке, которая висела у нее на плече. Наверное, ключи нащупывала…
Только она о чем-то думала, прежде чем их достать. И при этом внимательно смотрела на Никиту. Словно хотела разобраться в нем. Хороший он человек или так себе…
И Никита смотрел на нее. Его не интересовали духовные качества этой красавицы. Он просто был уверен, что она самая лучшая. Он смотрел на нее и восхищался. На лице улыбка, в глазах восторг.
— Я пошел? — робко и с явным нежеланием уходить спросил он.
— Да… До свидания, — как будто опомнилась она. — Спасибо вам…
— Не за что…
Со скорбным выражением на лице Никита начал закрывать дверцу. И вдруг счастливо спохватился.
— Да, извините, я не спросил, как вас зовут…
— Роза.
— Какое чудесное имя…
— А вас?
Похоже, Роза не очень хотела избавиться от него.
— Никита… Можно просто Ник.
— Хорошо, Ник, буду знать.
— Роза, а вы далеко живете?
— Далеко.
— В большом доме?
— В большом… А зачем вам это?
— Ну, я хотел бы знать, вам подниматься на лифте или пешком?..
— Вообще-то я живу высоко, на предпоследнем этаже. Но у нас лифт… А вы никак хотите мне помочь?..
— Знаете, я бы всю жизнь только и делал, что помогал вам.
— Звучит очень романтично, — застенчиво улыбнулась она.
— Может, попробуем?..
Она задумалась. И после паузы кивнула.
— Давайте попробуем…
Никита с удовольствием внес свое тело в ее машину.
Всю дорогу он порол всякую лирическую чушь. И чувствовал себя полным идиотом. Но ему было все равно. Единственное, чего он сейчас боялся больше всего на свете, — это потерять Розу.
Он не помнил, как они подъехали к ее подъезду. Вряд ли он смог бы узнать двор этого дома. В кабине лифта он видел только одно — неземной красоты глаза Розы. Он утопал в них.
Все, что происходило с ним дальше, он помнил кусками, обрывками. И все в самых радужных красках.
Роза привела его в свою квартиру, усадила в гостиной, приготовила кофе. Они сидели на диване, пили ароматный напиток. Он говорил ей что-то красивое, романтичное. Она завороженно слушала его, на ее щеках играл румянец. В один прекрасный момент Никита вдруг понял, что он говорит стихами. Что-то про чудное мгновенье, Пушкин из школьной программы. Роза слушала его, в ее глазах горел огонь. Им было хорошо вместе. И как-то само собой получилось, что ее маленькая теплая ладошка оказалась в его руке…
Время летело незаметно. Никита и опомниться не успел, как наступил вечер, а затем ночь. А он все продолжал сидеть на диване за чашкой кофе, который давным-давно остыл.
И есть ему хотелось. Только этого он будто и не замечал.
— Я, наверное, пойду…
Ему пришлось приложить значительное усилие, чтобы вырвать себя из этого счастливого сна наяву.
— Да, уже поздно…
И Роза, казалось, тоже опомнилась. Ее красивые глаза перестали светиться, подернулись печалью. Она не хотела, чтобы он уходил.
— Одиннадцать пятнадцать, — заметил Никита.
— Так поздно? — встрепенулась она.
И удивленно посмотрела на пустой столик.
— Никита, вы очень страшный человек…
— Почему?
— Вы кот Баюн, вот вы кто. Все, молчите! — Она поднялась, закрыла глаза и вытянула вперед руку, ладошкой закрылась от него. — Сейчас вы меня снова заговорите… Я буду слушать вас. А вы будете говорить и думать, будто я плохая хозяйка…
— Что за вздор?
— Это не вздор… Уже скоро полночь, а мы с обеда во рту маковой росинки не держали…
Точно, с самого обеда. Это ж надо, больше четверти суток он у нее в гостях. И это время пролетело для него как один миг.
— Вы, Никита, остаетесь у меня. Я постелю вам в гостиной… Но это будет потом. А сейчас вы можете посмотреть телевизор. А я пока на стол что-нибудь приготовлю…
Роза исчезла на кухне. Никита остался в гостиной. И только сейчас обратил внимание на обстановку. Дорогие обои, новая мягкая мебель, гарнитурная стенка. Видеодвойка «Панасоник».
Роза собирается постелить ему здесь. Значит, есть еще комната. Спальня. Никита, пожалуй, не прочь был бы попасть туда… Хотя… Он вдруг поймал себя на мысли, что секс — это не основное, что он хотел бы от Розы. Эта девушка сводила его с ума своей ангельской чистотой… Теперь он понимал, что такое платоническая любовь…
Появилась Роза. В руке у нее чистое полотенце. На лице милая застенчивая улыбка.
— Никита, ужин будет скоро готов. А сейчас, если желаете, можете принять душ…
Никита желал. И скоро наслаждался теплом упругих струй. А потом Роза тоже принимала душ. И Никите пришлось хозяйничать на кухне. Он перехватил эстафету у хозяйки, с успехом справился с заданием — дотушил кролика.
После душа Роза некоторое время хлопотала в своей спальне. А потом вышла к Никите.
