Появление Маркиза вызвало у здешней полусонной и равнодушной
к внешнему миру публики некоторое оживление. Действительно, он выглядел здесь
чужеродно, как член Французской академии на танцах в деревне Сковородкино или
скорее как концертмейстер Нью-йоркской филармонии на охотничьем празднике
племени людоедов Мвамбе.
— Дядя, ты что, думал, что здесь платный туалет? —
вежливо осведомилось юное создание со слипшимися сосульками-дредами на голове и
свернувшимся вокруг пупка красно-синим драконом.
— Нет, девочка, — возразил Маркиз, — меня
прислали из твоей школы спросить, придешь ли ты на урок чистописания.
— Я приду на урок чисто арифметики! — беззлобно
хохотнула в ответ девица. — И конкретно чтения!
— Ну и умница. — Маркиз прошел мимо разговорчивой
школьницы и подошел к невысокому смуглому мужичку с заплетенной в косичку
бородой, в котором определил что-то вроде здешнего администратора.
— Чего тебе, папик? — поинтересовался тот. —
У нас валюту не меняют и акции не продают.
— Догадываюсь, — усмехнулся Маркиз и протянул
мужичку свой рисунок — двух борющихся пауков. — Вот это делали у вас?
Бородач брезгливо, двумя пальцами взял листок и поднес его к
свету. Маркиз внимательно следил за его лицом и успел заметить пробежавший по
нему мимолетный испуг. Но лицо тут же стало брезгливо-равнодушным, и мужчина
бросил листок Маркизу, презрительно скривившись:
— Маэстро Волкодафф на такую мерлузу не разменивается!
Это вам в вокзальном туалете за полтинник нарисуют!
Листок пролетел мимо Лениной руки и плавно спланировал на
колени остроумной школьницы, рядом с ее ручным драконом. Девушка подняла его и
с интересом взглянула на рисунок.
— А я таких паучков видела! — проговорила она,
протягивая листок Лене.
— Где? — склонился к ней Маркиз.
— У одного лося на клешне… Он кун-фу или какой-то
пургой вроде того занимался, там ему и накололи. У них это вроде эмблемы…
— Заткнись, мерлуза! — рявкнул бородач, подскочив
к девице и злобно сверкая глазами, и тут же повернулся к Маркизу:
— А ты, папик, вали отсюда срочно, а то мы тебе на
морде сейчас такое наколем, что тебя собственная собака на порог не пустит!
— Я к вам тоже очень хорошо отношусь, — ответил
Леня, пятясь к дверям и стараясь не поворачиваться спиной к своему собеседнику.
Когда он проходил мимо толстого привратника, в прежней позе
дремавшего на табуретке, тот снова приоткрыл глаза и пробормотал:
— Быстро же тебя обслужили, папик!
* * *
Первой, кого Лола и Пу И встретили, выйдя на улицу, была их
новая знакомая Анна Сергеевна в сопровождении четырех американских бульдогов.
— Что это, Лолочка, вы такая грустная? — участливо
осведомилась пожилая дама.
Сама она была одета в спортивный костюм, румяна и весела,
как птичка. Бульдоги бурно приветствовали Лолу, вывалив розовые языки и
жизнерадостно помахивая хвостами.
Пу И вообще-то побаивался больших собак, если они были не
дамского пола, бульдоги, конечно, были очень добродушными, но иногда слишком уж
необузданными, им, к примеру, могло прийти в голову поиграть Пу И в
американский футбол, используя его вместо мяча, так что Лола на всякий случай
держала Пу И на руках.
— Ах, Анна Сергеевна, дорогая! — воскликнула
Лола. — Как вы только с ними управляетесь!
Они у вас такие дружные и так хорошо вас слушаются! А у меня
кот едва не покалечил Пу И, потому что попугай испортил его игрушку! Он их
нарочно стравил друг с другом!
— Дорогая моя! — воскликнула Анна
Сергеевна. — Вы совершенно напрасно думаете, что попугай — виновник ссоры!
Он — жертва! Да-да, он жертва вашего плохого к нему отношения! Если на то пошло,
он просто ревнует. Ну скажите, не случалось ли вам в последнее время уделать
больше внимания кому-то одному из ваших питомцев?
Лола вспомнила, как долго она возилась с собачьей свадьбой.
Кот, который привык проводить больше времени с Маркизом, был не слишком обделен
вниманием, но Перришон оказался совершенно заброшен.
— Вероятно, вы правы, — покаянно согласилась Лола,
а про себя подумала, что она же еще и виновата оказалась.
— Я никогда не показываю своим мальчикам, что кого-то
из них люблю больше остальных! Дорогая, вам нужно почитать книги по воспитанию
животных! Да вот хотя бы у меня есть замечательная книга Конрада Лоренца
«Человек находит друга»! Больше всего там написано про общение человека и
собаки, но про кошек тоже кое-что есть.
— А про попугаев там ничего не сказано? — робко
спросила Лола.
— Думаю, что вы найдете там много интересного и
поучительного для себя! — рассмеялась Анна Сергеевна. — Давайте
зайдем ко мне прямо сейчас, а то потом я могу забыть.
Лоле так не хотелось возвращаться домой, она была согласна
на все.
— Ребята! Наперегонки до подъезда! — крикнула Анна
Сергеевна, и бульдоги бросились вперед. — Черч, не отставай!
— Интересное дело! — "сказала она
Лоле. — Кормлю всех совершенно одинаково, а Черчилль почему-то толстеет.
Бульдоги мчались по лужам, повизгивая и сопя от
удовольствия.
— Все-таки Эйзенхауэр — самый обаятельный, —
вполголоса сказала Лола.
Анна Сергеевна, смеясь, прижала палец к губам.
Квартира у Анны Сергеевны, как Лола и ожидала, оказалось
большой и удобной. В просторной прихожей было две вешалки: одна повыше — для
людей, а другая — для собак, то есть там висели многочисленные поводки,
ошейники и намордники. Под каждым крючком было на аккуратной табличке надписано
имя собаки.
— Раздевайтесь, дорогая, и проходите, — обратилась
Анна Сергеевна к Лоле, — песика возьмите с собой, а то как бы мои
разбойники его не затоптали между делом. Я с вашего разрешения займусь своими
мальчиками.
Ритуал возвращения с прогулки был отработан отлично. Вообще
Лола заметила, что бульдоги, очень живые и непосредственные на улице, в
квартире мигом присмирели. Они чинно уселись в прихожей на коврике. Анна
Сергеевна сняла с каждого по очереди ошейник и поводок, после чего очередной
бульдог скрывался за одной из дверей в прихожей. Лола думала, что там ванная и
не ошиблась: там находилась специальная собачья ванная. Последним в очереди
оказался толстячок Черчилль, который успел малость вздремнуть на коврике.
Бульдогов с чисто вымытыми лапами отправили в «детскую», как
выразилась Анна Сергеевна. Это была большая светлая комната, вдоль одной стены
лежали четыре одинаковых матрасика, вдоль другой — стояли разные снаряды, вроде
как на собачьей площадке, только поменьше.
— Здесь ребята проводят почти все время, — рассказывала
Анна Сергеевна, — едят на кухне, иногда я позволяю им посмотреть телевизор
в гостиной.
