Леня осмотрел труп, стараясь не прикасаться к нему.
На шее убитого была очень тонкая кровавая полоса — след от
удавки. Положение тела говорило о том, что Штерн не сопротивлялся, не боролся с
убийцей, и только правая рука судорожно сжалась в кулак.
Вглядевшись, Леня заметил между судорожно сжатыми пальцами
что-то белое. Он достал из кармана пинцет и постарался разжать пальцы, но они
не слушались, как будто ювелир и после смерти не хотел раскрывать свою тайну.
Леня использовал пинцет как рычаг и с трудом отогнул указательный палец.
Как он и думал, в кулаке была зажата скомканная бумажка.
Маркиз осторожно, стараясь не разорвать, вытащил ее пинцетом и аккуратно
расправил.
Неровным, уползающим вниз почерком на листке было написано:
«Я этого ждал. Я ничего не мог поделать — они держали у себя
Полинку. Теперь уже…»
На этом записка обрывалась — видимо, дописать ее до конца
Штерну помешал убийца.
Маркиз спрятал записку в карман и продолжил осмотр комнаты.
На столе перед мертвым ювелиром стояла фотография в
деревянной рамочке — группа людей на даче, среди пышно цветущих розовых кустов.
На первом плане — высокий молодой мужчина, заметно похожий
на Штерна.., не на того страшного человека с багрово-синим лицом, который сидел
сейчас в высоком офисном кресле, а на того уверенного, элегантного, с
журнальной фотографии. Рядом с мужчиной — загорелая блондинка, наверное, жена,
и маленькая кудрявая девочка… наверное, та самая Полинка… Позади счастливой
молодой семьи стояли двое пожилых мужчин — сам Штерн и еще один человек
примерно его возраста, с маленькой остроконечной бородкой.
У каждого человека есть слабые, уязвимые места, найдя
которые, можно заставить его сделать все, что угодно.
У покойного ювелира таким уязвимым местом оказалась любовь к
внучке.
Повинуясь безотчетному импульсу, Леня положил семейную
фотографию к себе в карман.
Он думал о мертвом ювелире, что, шантажируя девочкой, его
заставили изготовить копию гарнитура и, может быть, даже подменить его. Штерн
был совершенно сломлен тем, что ему пришлось сделать, он даже постарел сразу на
двадцать лет.
Когда Леня позвонил ему и ювелир понял, что начинается новый
виток прежнего кошмара, он скорее всего решил покончить с собой и начал уже
писать предсмертную записку…
Но ему и этого не дали, не дали уйти из жизни по собственной
воле. Убийца бесшумно пробрался в его квартиру и принес с собой смерть.
Очевидно, ювелира держали «под колпаком», прослушивали все его
разговоры, и как только Леня позвонил ему — Штерна приговорили к уничтожению.
Что ж, он, Леня, виноват в смерти ювелира в самую последнюю
очередь. Все равно вскоре история с подменой драгоценностей раскрылась бы.
Вряд ли Леня сможет узнать что-либо здесь, возле мертвого
тела, нужно скорее уносить отсюда ноги.
Однако ему не дали этого сделать, потому что из прихожей
послышался скрип входной двери и осторожные шаги. Маркиз мысленно хлопнул себя
кулаком по лбу — как же это он оставил дверь открытой? Сейчас его возьмут
тепленьким возле мертвого тела, и никакие оправдания не помогут.
Ох, чувствовал он, с самого начала чувствовал, что от этой
истории с серьгами он будет иметь множество неприятностей!
— Роберт, вы где? — послышался неуверенный голос.
Голос был женский и, насколько Леня мог судить, не слишком
молодой.
Одним прыжком Леня Маркиз оказался возле окна и спрятался за
не полностью задернутой портьерой из плотной ткани, больше в кабинете было
спрятаться негде. Портьера была до самого пола, и Леня очень удачно слился со
стенкой. Появилась надежда, что если никто не станет подходить вплотную к окну,
то его не заметят.
Шаги приближались, и Леня затаил дыхание, потому что
неизвестная женщина направлялась прямо к кабинету. Несмотря на то что шла она
медленно, Леня понял по шагам, что женщина находится в квартире Роберта Штерна
не впервые.
Она остановилась на пороге и окликнула ювелира еще раз. Леня
помнил, что от двери не видно, что ювелир мертв, кажется, что он просто
неподвижно сидит в кресле. Леню, правда, тотчас насторожила эта неподвижность.
Как видно, незнакомую женщину тоже обеспокоила создавшаяся
ситуация. Она постояла немного на пороге, потом все же решилась подойти к
столу, а стало быть, к телу. Остановилась, послышался легкий скрип, очевидно,
она повернула кресло, как это сделал Леня…
Он замер, ожидая услышать крик и падение ее тела на пол —
увидев такой ужас, никто не устоит на ногах. Она и правда издала
полукрик-полустон, потом замолчала. Леня решился чуть-чуть выглянуть из-за
портьеры.
Дама была сильно немолода, но подтянута и .быстра в
движениях. Одета она была в короткую дубленку с капюшоном, теперь дубленка была
расстегнута, капюшон откинут, потому что от всего увиденного даму, очевидно,
прошиб пот. Коротко стриженные волосы были тщательно подкрашены и уложены. Судя
по внешнему виду, падать в обморок от ужаса дама не собиралась. Она постояла
еще немного, горестно глядя на убитого ювелира, потом обошла стол и внимательно
его оглядела. Но ничего не нашла, потому что бумажку из кулака убитого Леня сунул
в карман, и семейную фотографию тоже.
Леня застыл за своей портьерой, приглядываясь к женщине,
потому что внезапно из другого ракурса она показалась ему знакомой.
Определенно, он где-то видел эти внимательные глаза, этот решительный поворот
головы…
Дама между тем надела перчатку и сняла трубку телефона,
стоявшего тут же, на столе. Леня из портьеры от души посоветовал ей этого не
делать — ему было точно известно, что телефон прослушивается бандитами Жоры
Кабана. Как будто услышав его мысли, дама аккуратно положила трубку на рычаг,
еще раз цепко обежала взглядом комнату и вышла, стараясь не стучать каблуками.
И только когда она повернулась к Лене в профиль, он
вспомнил, где он ее видел. Ведь это была Лолкина знакомая владелица четырех
американских бульдогов — Черчилля, Трумэна, Рузвельта и Эйзенхауэра! Леня
как-то мельком видел ее во дворе, то есть бульдогов-то нельзя было не заметить,
но Леня Маркиз, по привычке замечать все, рассмотрел и их хозяйку. И вот теперь
он с уверенностью мог сказать, что в квартире Роберта Штерна была именно она.
Леня прислушался. Входная дверь не хлопнула, он заметил, что
замок можно было запереть только на ключ, оттого и убийца оставил дверь
открытой, но в квартире больше никого не было.
Леня осторожно выбрался из-за портьеры, потом оглядел
комнату, в которой ничего не изменилось. Он положил обратно на стол семейную
фотографию, теперь она больше не может ему понадобиться. Затем он развернул
кресло в прежнее положение, чтобы не видеть страшное лицо мертвого ювелира, и
поспешно покинул его квартиру, никого не встретив на лестнице.
