Однако подлый замок не хотел открываться, а завывания
сигнализации помешали несчастной женщине вовремя расслышать звук подъехавшей у
нее за спиной машины.
— Ты только посмотри, Абрикосов, до чего наглые бомжи
пошли, — сказал первый милиционер второму, выбираясь из «синеглазки» и
неторопливо направляясь к Маргарите Павловне, увлеченно бившейся над замком и
не замечающей ничего вокруг.
— И не говори, Апельсинов, — поддержал товарища
второй милиционер, подходя следом, — прямо среди белого дня, на вверенной
нам с тобой территории курочит дорогущую иномарку!
С этими словами старший сержант Абрикосов брезгливо похлопал
«бомжиху» по грязно-зеленому плечу и сообщил:
— Слезай, бабка, приехали.
— Не мешай! — огрызнулась Маргарита
Павловна. — Не видишь — почти открылось…
Тут до нее дошло, с кем она разговаривает, и Маргарита
Павловна торопливо принялась объяснять:
— Понимаете, я ключи выронила, когда… — Она чуть было
не сказала «когда выбиралась из подвала», но вовремя сообразила, что это
прозвучит несколько двусмысленно, и закончила неопределенно:
— Когда возвращалась.
Увидев насмешливые лица милиционеров, она возмущенно
заявила:
— Вы что, интересно, подумали? Это моя машина!
— Ага, — с усмешкой кивнул старший сержант
Абрикосов, — а компания «Лукойл» — моя!
— А моя — «Юкас»! — включился в интересный
разговор развеселившийся Апельсинов. — Кончай заливать, бабка, пожалуй в
машину! Неохота к тебе прикасаться, руки марать!
Однако руки марать им все же пришлось. Бомжиха попалась
непонятливая. Она громко завизжала, перекрывая завывания сигнализации, и
попыталась оказать милиционерам сопротивление.
Поэтому дружные сержанты очень на нее разозлились и,
доставив в отделение, запихнули в «обезьянник» и попросили дежурного, чтобы он
оформил злостное хулиганство, попытку угона транс портного средства и
сопротивление представителям правоохранительных органов.
Когда Маргариту Павловну втолкнули в «обезьянник», сидевшая
там «приличная» публика — две профессиональные нищенки, вокзальная проститутка
и мелкая воровка, пойманная за руку в автобусе, — отодвинулась от нее как
можно дальше, а проститутка, отзывавшаяся на простенькое имя "
Незабудка, хриплым прокуренным голосом крикнула дежурному:
— Эй, Вася, ты зачем нам эту падаль подбросил? Мы здесь
все девушки приличные подобрались, трудящиеся, аккуратные, а тут такую помойку
развели! Еще подцепим от нее заразу, а мне при моей работе это никак нельзя!
Вася, я прокурору жаловаться буду!
— Уймись, — Незабудка! — прикрикнул на нее
дежурный. — Только мне и дел — тебе условия создавать! У меня одно
помещение, разбираться некогда — которые чистые, которые грязные…
Незабудка неприязненно покосилась на тихо погибающую
Маргариту и отодвинулась еще дальше от нее.
Вдруг в комнату вошел встрепанный милиционер и вполголоса
окликнул дежурного:
— Кранты, Васька, следственная группа из прокуратуры приехала!
— Чего им надо-то? — изумился дежурный, судорожно
сметая со стола стакан и запихивая его в ящик стола.
— Да вроде просто рядом были, погреться завернули…
— Ну это еще ничего… — обрадовался дежурный.
— Какое — ничего! — воскликнул его коллега с ужасом. —
Сама Кукушкина притащилась!
— Мать твою! — не удержался дежурный. — Ну
это надо же! Эта обязательно к чему-нибудь придерется! Накаркала ты,
Незабудка, — повернулся он в сторону «обезьянника».
— Да, Кукушкина — это зверь, — тоскливо согласился
его коллега.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась решительная
невысокая женщина в черном драповом полупальто, сильно смахивающем на морской
бушлат, в сопровождении троих унылых мужчин.
— Бардак в отделении! — холодно заявила
??енщина, — Задержанные наверняка не оформлены…
— Оформлены, Елена Георгиевна! — робко отозвался
дежурный.
Маргарита Павловна растерянно уставилась на грозную
посетительницу.
Не может быть!
Она просто не верила своим глазам!
Перед ней стояла в полувоенном бушлате единственная подруга,
безответная и стеснительная Ляля!
Этого просто не могло быть…
Но милиционер ясно сказал — Елена Георгиевна Кукушкина…
Лялина фамилия действительно была Кукушкина, и звали ее, кажется, Еленой, а
отчеством подруги Маргарита Павловна никогда не интересовалась.., но такое
невероятное преображение! Перед ней стоял совершенно другой человек! Где тихий
голос, где просительные интонации, где мягкость и незлобивость?
Дело в том, что Маргарита Павловна общалась с подругой
исключительно на внеслужебные темы и, как правило, во внеслужебное время, и
тогда Ляля действительно была мягкой и терпеливой, сносила все от подруги и от
своих назойливых родственников, но на работе она становилась другим человеком —
решительным и строгим следователем прокуратуры, и кричать на нее мог только
один человек — непосредственный начальник, прокурор района Антон Донатович.
Только перед ним следователь Кукушкина робела, всех остальных сослуживцев
постоянно строжила, уличала в недоработках и слабостях, поэтому ее боялись,
уважали и считали карьеристкой и железной женщиной.
Все еще не веря своим глазам, Маргарита Павловна бросилась к
решетке «обезьянника» и робко воскликнула:
— Ляля!
Следователь Кукушкина бросила на задержанных равнодушный
взгляд. Прильнувшая к решетке старая бомжиха в покрытой какими-то клочьями
грязно-зеленой кацавейке бормотала что-то нечленораздельное. В глазах Елены
Георгиевны не блеснуло и тени узнавания. В самом деле, не могла же она
подумать, что эта ужасная, опустившаяся личность, которую даже не хотелось
называть женщиной, — это ее богатая, ухоженная, высокомерная подруга
Маргарита!
А если бы Ляля каким-то чудом узнала Маргариту — кто знает,
призналась бы она в этом? Честно говоря, несмотря на бесконечное терпение и
ангельский (в нерабочее время) характер, Ляля уже утомилась от своей подруги и
ее вечных воображаемых проблем. Маргарита ее попросту достала.
Скользнув по решетке «обезьянника» равнодушным взглядом,
Елена Георгиевна повернулась к дежурному и распорядилась:
— Покажите протоколы задержаний.
Затем она вспомнила о человеческих слабостях своих спутников
и нехотя добавила:
— И чайник поставьте, пожалуйста!
— Это мы мигом, — Вася вскочил, потирая
руки, — и чайку, и другое найдется… В эту комнату проходите! — И он
открыл перед грозной Кукушкиной дверь во второе помещение.
Маргарита Павловна, прижавшаяся к решетке, как будто и
впрямь она была живым экспонатом настоящего обезьянника, жалобно крикнула вслед
удаляющейся подруге:
