И Седой уже немало выпил. Морщины на его лбу разгладились, взгляд повеселел. И Лелю захотел. Сильно захотел. Но не знал он, что можно хотеть еще сильней.
— Иди сюда, — потянулся он к ней через стол.
Но Леля его будто и не слышала. Она повернулась к нему лицом, похотливо улыбнулась. И закачалась в такт музыке. Движения становились все быстрей, все динамичней. Эротическая пластика, сексуальная гармония и сама Леля — все смешалось в одном сногсшибательном танце.
Седой смотрел на нее во все глаза. Даже рот открыл от восхищения.
— Ну ты даешь! — зачарованно протянул он.
— Я еще не даю! — промурлыкала Леля.
И словно бы невзначай, едва уловимым движением руки распустила волосы, волнами расплескала их по плечам.
А дальше она стянула с себя кофточку. Плавно, без лишних движений, в ритме танца. Седой начал хватать ртом воздух, когда она избавилась и от джинсов. Осталась в одних трусиках и лифчике. Но и это продержалось на ней не так уж долго.
Она продолжала танцевать голой. И Седому показалось, что танцу этому не будет конца. С утробным рычанием, словно дикий зверь, он набросился на Лелю. Схватил ее в охапку, швырнул на кровать. Вошел в нее. Не прошло и минуты, он задрожал, задергался, взвыл. И отстранился от нее. Лег на спину. Немного отдышался.
— Ты ведьма! — выдал он.
— Спасибо, я очень рада… Надеюсь, сударь, вы не сожжете меня на костре?..
Сейчас Леля не боялась его. Даже ощущала какое-то превосходство над ним.
— Ты блядская ведьма… А таких не сжигают. Таких затрахивают до смерти…
— Ну, ну. Попробуй, затрахай…
— Не могу. Ты ограбила меня. Забрала все мои силы… Я никогда так быстро не кончал…
— И никогда так не заводился…
— Нет…
— Это потому, что тебе не попадалась такая женщина, как я.
— Не попадалась, — признался Седой. — Я же говорю, ведьма ты.
— Да нет, дорогой, просто у тебя идиотский метод соблазнения женщин. Сначала топор над головой, а потом постель. Женщине, конечно, страшно. И она ложится под тебя. Но она ничего не делает. Она пассивна…
— Этому меня мой брат научил. Младший…
— Чему научил?
— Телок смертью пугать. Говорит, после этого баба вся твоя… Вот я на тебе и попробовал…
— К женщинам особый подход нужен. Ты меня вот в баньке помыл, водочкой напоил, музыку дал послушать. И я вся твоя — без топора… А брат твой дурак.
— Не надо так о моем брате, — в голосе Седого прозвучали стальные нотки.
— А где он сейчас, твой брат?
— Тебе это интересно? — почему-то усмехнулся Седой.
— Интересно…
— Брат мой на зоне. Вернее, был. В бега он ушел… А сам он тебе интересен?
Ill
— Откуда я знаю? — удивленно пожала плечами Леля. — Я же его никогда не видела…
— Увидишь. Он скоро будет здесь…
— А зачем твои парни бомжих зарубили? — спросила Леля. — Хотели с ними переспать, а те ни в какую?..
— Заткнись! — рыкнул на нее Седой.
Леля вздрогнула. Вся ее смелость куда-то улетучилась. Ну кто ее за язык тянул? Зачем она о запретном спросила?
Но ведь все равно придется затронуть эту тему. Она должна сделать это.
— Никогда не спрашивай меня, что здесь, как и зачем, — немного смягчился Седой. — Ты меня поняла?
— Поняла, поняла, — закивала Леля. — Мне вообще это не интересно. Мне только ты интересен…
Она спорхнула с постели. Снова нашла нужную музыку. Начала танцевать в чем мать родила.
На этот раз Седой заводился не так быстро — понятно почему. Поэтому одним танцем дело не ограничилось. Леля мягко опустилась рядом с ним, легкими прикосновениям рук и других частей тела довела его до кондиции. И…
Через пару часов Седой был едва живой после очередного сеанса сексотерапии. И удивленно смотрел на нее. Будто не ведал, что женщина может довести мужика до такого состояния. Наверняка весь смысл общения с женщинами для него сводился к одному: сунул — плюнул, и все дела.
Теперь он вцепится в нее двумя руками.
— Я тебя от себя никуда не отпущу, — сказал он. Ну вот, так оно и есть.
— А зачем я тебе? — перебирая пальчиками волосы на его груди, спросила она.
— Как это «зачем»? — выпучился на нее Седой. — Я же теперь без тебя не смогу.
— Почему?
— Трахаешься конкретно…
— Эх вы, мужики, не умеете вы красиво говорить… Трахаешься… Нет чтобы сказать, что я институт сексуальных отношений закончила…
— А что, есть такой?
— Ага, есть, — хмыкнула Леля.
Подонок, мразь, убийца. И при этом еще непроходимый тупица…
— И ты его закончила?
— Ага, сейчас в аспирантуре учусь. Кандидатскую диссертацию защищаю… Знаешь, на какую тему?
— Ну?..
— «Топор и плаха как метод лечения фригидности»…
— Гонишь, да?
— Нет, просто шучу… А если без шуток, то скоро ты только через топор в постель меня затаскивать будешь. А я буду лежать под тобой бревном и тупо в потолок смотреть…
— Почему? — нахмурился Седой.
— А потому, что ты моих друзей убьешь.
— Каких друзей?.. А-а, этих… Седой не сразу понял, о ком речь.
— Когда они должны умереть? — с замиранием сердца спросила Леля.
— Скоро. Может, завтра…
— Как?
— Не знаю, что там по расписанию. Может, на нож посадят, может, удавкой поработают… Но грохнут, это точно…
— Про какое расписание ты говоришь?
— Не твое дело! — отрезал Седой.
— Да, ты прав. Не мое это дело — расписание, по которому людей убивают…
— Бомжей…
— Валера и Никита не бомжи. Но ты их приговорил.
— Не бомжи, — кивнул Седой. — Но я их приговорил. Они такой же расходный материал.
Его цинизм ужасал. Как ужасала легкость, с какой он убивал людей. Он мог и Лелю сейчас убить. Просто встать, взять топор и зарубить… Кровь стыла у нее в жилах от страха. Но она не молчала. Она говорила. Чтобы спасти Никиту и Валеру…
— Это люди — расходный материал?
— Я еще раз повторяю, — начал заводиться Седой. — Это не твое дело…
— Ладно, это не мое дело. Но мои друзья — мое дело. Они не должны умереть. Я хочу, чтобы они жили. Скажи, как это сделать?
Седой не ответил. Он долго и свирепо сверлил ее взглядом.
