— Ха! Еще как! Настоящий карманник в одно мгновение бумажник из кармана вытащить может… «Место встречи изменить нельзя» смотрел? Ручечника помнишь?..
— Смотрел, помню… Только он номерки гардеробные вытаскивал…
— Все равно — та же ловкость рук…
— И никакого мошенничества?..
— Именно так… Ну что, будем укладываться спать?..
— Будем…
Тщетно Никита пытался заснуть. Ворочался с боку на бок. И все на Альбину посматривал. Она лежала под простыней, спиной к нему. Совсем рядом. Рукой дотянуться можно…
— Не спится? — спросила она. В ее голосе слышалась насмешка.
— Нет…
— До тысячи посчитай…
— Ерунда все это…
— Тогда дикий пляж представь… Не язык у нее, а шило.
— Только меня на нем не представляй. И себя тоже… Попробуй камни сосчитать, которые видишь…
— Когда?
— Что — когда?
— Издеваться прекратишь…
— Злишься?.. Злишься… Лежишь и думаешь: такая-сякая Альбина, сама оторви и выбрось, а целку из себя корчит…
Что ни говори, а шокировать она умеет.
— Ты что? Я даже не думал…
— Думал, думал, я знаю… Видела, как ты напрягался, когда я тебе про Славу рассказывала. Уж не сплю ли я с ним, подумал… Так вот, отвечаю тебе, мой дорогой. Да, я такая-сякая. И мужиков могу обламывать, и в картах смухлевать, и кое-что другое могу. Но при всем при том я еще ни разу не спала с мужчиной. Я еще девственница… Спокойной ночи!..
Хорошо хоть в купе было темно. Не видела она, как заливался Никита краской…
Глава четвертая
Поезд подъезжал к Тепломорску. Никита и Альбина уже собрались. Белье сдано, матрасы свернуты. У него два чемодана. У нее большая спортивная сумка. Она укладывала в нее пакет с деньгами. До сих пор с ним носится. Давно бы уже упаковала…
Неожиданно поезд резко затормозил. Вагон сильно тряхнуло, Альбина по инерции подалась вперед, налетела на Никиту. Пакет упал на пол, из него вывалился бумажник из светлой рельефной кожи…
Знакомая вещь.
Альбина быстро подняла его, вместе с пакетом сунула в сумку. Села, сложила руки на груди. Сделала вид, как будто ничего не случилось.
— Что там такое? — спросил Никита.
— Да, наверное, кто-то под поезд бросился… У меня брат двоюродный машинист. Говорит, такое часто бывает…
— А может, стоп-кран сорвали? — усмехнулся Никита.
— Может, — отвела она взгляд в сторону.
— Вчерашний балбес сорвал. От отчаяния. Тысяча рублей у него пропали… Или больше, чем тысяча?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?..
— Да бумажник-то больно знакомый… Откуда он у тебя?..
— Никита!.. Ты что-то не то говоришь, Никита… Щеки ее пошли пятнами. Она боялась смотреть ему в глаза… Что это, стыд? Или снова игра?..
— А ты красиво вчера в ресторане разыграла из себя овечку. Тихая, скромная пай-девочка. А сама бумажничек-то притырила. Так у вас, кажется, говорят…
— Никита, не мели чушь!
— Чушь?! По-твоему, это чушь?.. А ну покажи бумажник?..
— А комсомольский билет не показать?.. — Альбина перешла в наступление. — А может, лучше дневник школьный показать?.. Кто ты такой, а? Я спрашиваю, кто ты такой, чтобы тут права качать?..
— Альбина!..
— Что Альбина?.. Я уже шестнадцать лет Альбина…
— Шестнадцать лет, а ума нет…
— Нет, — неожиданно быстро согласилась она. — И, наверное, не будет…
На глазах у нее блеснули слезы. Она всхлипнула
— Ты в милицию не заявишь? — жалко посмотрела она на него.
— Я что, похож на стукача?..
Альбина сразу успокоилась. Вместо слез в глазах появилось ехидство.
— На Кроша ты похож…
— На кого?..
— Фильм есть такой, про Кроша. Про придурка с комсомольским прожектором в заднице… Тот бы точно в милицию побежал…
— Но я же не побежал…
— И правильно сделал… Не в милицию меня надо, а в лечебницу…
— В какую лечебницу?..
— Не знаю. Может, психиатрическую…
— Зачем?..
— Болезнь у меня, Никита. Неизлечимая болезнь. Клептомания называется. Не слышал о такой?
Невероятная девчонка. Невозможно понять, когда она шутит, когда говорит всерьез.
— Может, и слышал. А может, нет…
— Клептомания — это когда невмоготу как украсть хочется…
— Что украсть?..
— Да что угодно… Да ты не думай, такое со мной не каждый день бывает. Это как эпилепсия, приступами накатывает…
— Значит, у тебя вчера был приступ…
— Был… Только ты не думай, в бумажнике всего сто рублей было… Врет мужик, не было там никакой тысячи…
— Может, дашь посмотреть?
— Обойдешься!
— А ты еще и врать мастерица…
— Я не вру! Я ввожу в заблуждение!.. И вообще, если не нравлюсь, скатертью дорожка. Держать не буду, плакать тоже…
В том-то и дело, что Альбина ему нравилась. Чертовски нравилась. Именно чертовски, а не как-то иначе. Потому что она — не просто девчонка. Она самая натуральная чертовка. Бес в ней вовсю резвится. На гиблую тропу ее толкает. Или она уже давно стоит на ней двумя ногами.
И при этом остается девственницей… Альбина соврет — недорого возьмет. Но по поводу девственницы он ей почему-то верил…
На вокзале Никиту встречали бабушка и дедушка. Альбину — автобус, который приехал за ее группой. Она в училище училась, на третий курс переходила… А может, и не училась. Может, это вовсе не с нею ребята. Может, она сама по себе в Москву ездила. Не на экскурсию, а на гастроли. На воровские гастроли… Она воровка, настоящая воровка…
Эта мысль потрясла Никиту. Но не отвратила его от Альбины. Слишком сильно очаровала его эта бестия…
Бабушка в равной степени обрадовалась как Никите, так и Альбине. Обоих расцеловала. Уж не женить ли их надумала?.. Знала бы она, что да как…
Дед проявил галантность. Забрал у Альбины сумку, донес ее до машины. Новенькая «семерка» у него. Вне очереди взял. Какая очередь, если зять распределением автомобилей занимается. А живут дед с бабушкой в достатке. И машина у него не одна. Старенькая «тройка» еще есть. Но в таком состоянии — любой новенькой фору даст.
Бабушка нарочно села на переднее сиденье — чтобы Никита и Альбина вместе на заднем оказались. Ну точно, тут что-то нечисто. Неспроста она с ней письмо в Москву передавала. Нравится ей эта девчонка. И неспроста нравится. Альбина умеет быть нежной, вежливой. И даже ласковой. Очаровала бабушку. А та женить Никиту на ней задумала…
