Глава десятая
Никита признавал, что план Стаса должен сработать: вблизи лагеря искать их не будут. Но что дальше? У них нет ни еды, ни питья. Даже костер нет возможности развести – ни спичек, ни кресала. К тому же Стас исчерпал все резервы и не мог на своих двоих продолжить путь, во всяком случае в ближайшем будущем. А тащить его на себе Никита не мог: сам на ногах еле держался.
Но до лагеря они все же добрались. Вернее, до ближайших его окрестностей. А если еще точней, то до дороги, которая связывала эту каторжную зону с внешним миром. Переходить ее не стали: ни желания не было, ни возможностей. Залегли за кустами на холме – обессиленные, мокрые, голодные. Так и пролежали до конца астрономического дня, который, увы, не заканчивался здесь наступлением темноты. Лежали, не в силах пошевелиться. Одно утешение – никто не гонится за ними, никто не травит собаками. Отлежаться есть возможность, и то хорошо...
Астрономическая ночь была уже близка, когда в нескольких десятках метров от них остановился гусеничный тягач армейского образца. Из машины нехотя стали выходить вооруженные люди в камуфляже. Еще с большей неохотой они вытянулись в цепь и двинулись прочесывать лес – к счастью, шли они от дороги в сторону, противоположную той, в которой находились Никита и Стас... Значит, не совсем идиоты управляют охраной лагеря, в чью-то голову пришла дерзкая мысль. Только вот направление поиска выбрано не очень удачно.
– Восемь человек, – насчитал Стас.
Его лихорадило – слышно было, как он стучит зубами. Глаза воспаленные, на лбу испарина. Но выражение лица не страдальческое. Как бы плохо ему ни было, пока есть возможность, он будет стараться держаться молодцом.
– А тягач отличный... – добавил он. – Броня слабая, а проходимость отменная...
– Так в чем проблема?
Машина осталась стоять на дороге. А на небо наползала огромная черная туча, и это наводило на мысль, что преследователи вот-вот закончат поиски и вернутся к ней. К тому же мог появиться другой транспортер. Но в любом случае Никита должен был действовать. Тягач – это шанс.
Он думал, как подобраться к водителю. А тот, оказывается, в свою очередь думал, как справить нужду. Никита подошел к нему в тот момент, когда он вылез из машины.
Никита позволил ему сделать свое дело, но настиг его в тот момент, когда он попытался сесть в машину. Это было несложно, но по конструктивным причинам требовало определенного времени. Именно этого времени и хватило Никите, чтобы преодолеть расстояние от укрытия до тягача. Впрочем, если бы он почувствовал, что ему не хватит этого времени, он бы применил оружие. Пистолет с глушителем, а стрелять он умел... Но обошлось без трупов. Никита ударил водителя рукоятью «беретты» в затылок. На пару с подоспевшим Стасом запихнул его в кабину... Хотелось бы, чтобы на этом все и закончилось. Но все только начиналось...
За руль сел Стас, потому что знал, как управлять машиной. Никита занялся пленником. Связал ему сзади руки брючным ремнем, заткнул рот кляпом. Беспомощное тело сбросил себе под ноги. А машина уже развернулась и набирала ход.
– Бак наполовину полный, – заметил Стас.
– Ты оптимист, брат, – улыбнулся Никита. – Я бы сказал, наполовину пустой...
За окнами разыгралась непогода, зато в кабине было тепло, комфортно, на удивление приятно пахло машинным маслом.
– Оптимисты изобретают самолет, а пессимисты – парашют... – Похоже, у Стаса открылось второе дыхание.
И у Никиты настроение поднялось до высокой отметки.
– Пессимисты плачутся в жилетку, а оптимисты в декольте, – вспомнил он еще один отличительный признак.
– До декольте нужно еще добраться, – выразил желание Стас.
– Доберемся. Самолет же мы изобрели...
Никита был уверен, что на такой машине они смогут уйти далеко. Тем более у них есть оружие.
– А может, и парашют. Но это неважно. Главное, не падать духом... Пожрать бы...
– Ничего не обещаю, но все может быть...
Трехместная водительская кабина имела прямое сообщение с транспортным отсеком. И там Никиту ждал сюрприз. Четыре полные канистры с горючим и три вещмешка, под завязку набитых тушенкой... Иначе как божьим даром это богатство и не назовешь. Или лучше, милостью... Ведь в свое время Никита позаботился о том, чтобы подонок Скворцов не сдох на острове с голоду, подогрел его тушенкой из собственных неприкосновенных запасов. Теперь вот и сам подогрелся...
Еще он нашел пыльную, но сухую камуфляжную куртку. И отдал ее Стасу. Он заболел, у него температура – ему нужней.
Банку с тушенкой он вскрыл отверткой. На нее же наколол кусок мяса в обрамлении говяжьего жира, протянул его Стасу.
– Тебя когда в последний раз кормили?
– В последний раз мы ели с тобой в кафе... Так что мне много нельзя... – Стас с сожалением глянул на банку с тушенкой.
Была б его воля, он бы сожрал ее целиком, вместе с жестью.
– Сейчас нельзя, потом будет можно...
– А тебя когда кормили? – не очень хорошо глянул на Никиту Стас.
– Сегодня утром... Я им выкуп предложил, а они мне предложили человека убить. Чтобы я своим стал... А я с такими уродами не дружу. У них своя правда, у меня своя...
– Нет у них никакой правды...
– Потому я в них стрелял, а не в тебя...
– А если б в меня?
– Тогда бы тебя здесь не было... Ты гони машину, брат, а лошадей гнать не надо. Я перед тобой ни в чем не провинился. И в капкан вместе с тобой попал, и в шахте за пайку работал... А камуфляж надел – так это военная хитрость...
– Удалась твоя хитрость... Стреляешь ты круто. А говорил, в хозобслуге служил...
– Так ведь на полигоне. А там – стреляй не хочу. Я хотел... А потом по жизни кружило... Думал, все, баста! А нет, снова закружило... А может, это судьба моя такая? Нет мне покоя на этом свете... У меня свой остров есть в океане. Кокосовые пальмы, дом на берегу голубой лагуны. Необитаемый остров. Но и там житья не дали...
– Кто, папуасы?
– Если бы... В Россию пришлось вернуться. А тут засада... Знать бы, кому мы с тобой дорогу перешли...
– Догадка есть. Байкеров помнишь?
– Думаешь, они?
– Все может быть...
– Может... А если отец твоей Серафимы?
– Скворцов, что ли?
– Скворцов?! Почему Скворцов?
– Потому что фамилия у него такая. Я Скворцов, и он Скворцов. Мы хоть и дальние, но родственники...
– Знал я одного Скворцова... Ну да ладно...
Никиту разморило, и даже тряска не отпугивала наваливающийся сон. Стас заметил его состояние.
