– Ты вздремни немного, – разрешил он.
А ведь сам на ладан дышит. Если не заснет за рулем, то просто отключится от усталости.
– Давай меняться...
Стас упрямился недолго, и в конце концов они поменялись местами. Останавливаться им никак нельзя. Пока за окнами хлещет дождь, пока небо затянуто тучами, им нужно как можно дальше убраться из этих проклятых мест. Хорошо бы добраться до Архангельска, до которого, если верить Илье, было километров шестьсот на юго-запад.
Никита нашел в машине солярку и еду, а Стас, оказавшись на его месте, обшарил кабину в поисках карты. Но ничего не нашел. Тогда он взялся за водителя – привел его в чувство и выбил из него информацию. До Архангельска действительно оставалось более пятисот километров, но еще до него на пути находился город, где можно было связаться с Большой землей и запросить помощь.
– Менты там есть, – сказал пленник. – Райотдел. У них и полномочия, и телефон... Только не знаю, поверят ли они. В этих краях есть легальные разработки, но чтобы такие, как у нас...
– А какие у вас? – зло спросил Стас.
– Да я откель знаю? Я человек маленький, мое дело – жратву да соляру возить. А кому, для чего – меня это не касается. Меньше знаешь, дольше живешь...
Никита с презрением посмотрел на этого «маленького» человека. Вряд ли его можно было бы обвинить в гибели десятков, если не сотен рабов, но из таких маленьких винтиков и состояла беспощадная каторжная машина, в жерновах которой ему пришлось побывать. Он лично уничтожил несколько таких винтиков, о чем сейчас нисколько не жалел. И этого мог бы прикончить. Мог бы, но в бою. А сейчас он бы не смог казнить это чучело, хотя и надо было от него избавляться. В кабине и без того тесно и душно, еще этот будет портить воздух... И Стас не мог пристрелить пленника. Он же не палач... Пришлось связать захваченного водителя и бросить его в транспортный отсек. Пусть поразмышляет на досуге о греховности своего никчемного бытия...
Транспортер ходко шел по разбитому колесами и размытому дождями направлению, которое в России принято называть дорогами. Средняя скорость – сорок километров в час, отличный показатель для бездорожья. И за всю ночь ни единой поломки. А утром вездеход уже был в городе. Вернее, это была большая деревня с бревенчатыми, далеко отстоящими друг от друга домами. Черные стены, просевшие крыши, покосившиеся заборы, тротуары из гнилой доски. Утренняя холодная хмарь, редкие в этот час прохожие – такие же мрачные, как здешняя жизнь. Одно слово – тоскливо-скучное черно-белое кино...
Здание городской администрации размещалось в самом большом и, пожалуй, единственном на весь город каменном здании. Половину первого этажа занимало районное отделение милиции. Никита думал, что там должна быть дежурная служба, но в здании находился один-единственный сторож – охранял и административный сектор, и закрытое за замок милицейское крыло.
– Начальство часа через два будет, – сонно сообщил мужик.
– А позвонить можно?
– Можно, но не сейчас...
Сторож зевнул и отправился досматривать последний сон.
А Никита вернулся в машину.
– Что там? – спросил Стас.
На него больно было смотреть. Тело сотрясается в сильнейшем ознобе, в глазах страдание.
– Бардак, – коротко охарактеризовал ситуацию Никита. – Один сторож на всю контору... Часа два ждать будем...
– Ждем, – закрывая глаза, кивнул Стас.
– Ждем, – подтвердил Никита.
Но Стас вряд ли его услышал. Он уже спал. Как сидел, так и заснул. И температура тому не помеха... В больницу ему нужно. Да и Никита бы не отказался сейчас от постельного режима. И лекарств не надо – горячего бы чаю с малиной и покой под теплым одеялом... Но некогда ему залеживаться. Надо спешить в Оскольево, там семья, там его ждут... Никита закрыл глаза и мысленно перенесся под бочок к Марте. Как она там без него? Поди, извелась от переживаний...
Проснулся он от стука – кто-то бил чем-то металлическим по железной двери. Никита глянул в закрытое окошко и увидел человека в милицейской фуражке, козырек которой скрывал и без того узкий лоб. Огромные глазницы, но маленькие глазки, тонкий нос, но широкие ноздри, неестественно вытянутый книзу подбородок. На форменной куртке без ватной подкладки – капитанские погоны.
Никита открыл дверь, но из машины выходить не стал.
– Кто такие? – с чувством превосходства спросил милиционер.
Его совершенно не смущал тот факт, что Никита даже в сидячем положении находился выше него над землей.
– Мне бы позвонить.
– Куда?
– Жене.
Прежде всего он должен был связаться с Мартой. А уж она бы поставила в известность Валеру.
– А документы можно?
Никита выбрался из кабины, спрыгнул на землю.
– Нет документов. Похитители забрали...
– Похитители?! – Как на идиота посмотрел на него капитан.
– Да, нас похитили. Заставляли работать на алмазном карьере... Там алмазы добываются, незаконная разработка... Вам в Москву звонить нужно. Только за одну информацию майора получите...
Бывший геолог Илья предполагал, что на каторжных приисках добывается алмазов на сотни миллионов долларов в год. Но еще большего внимания заслуживал сам факт использования рабского труда. Вряд ли это событие можно было считать ординарным.
– Что я там получу, это мое дело. А ты смотри, чтобы самому ничего не получить... Значит, нет документов? Плохо... А там кто в машине?
– Друг мой. Вместе бежали... У него температура, ему в больницу надо...
– Разберемся...
Милиционер, поеживаясь, зевнул. И меланхолично повернулся к Никите спиной, движением головы приглашая следовать за ним. Пришлось подчиниться. Похоже, толку от этого капитана не будет никакого. Он уже на документах зациклился, какой-то там каторжный лагерь его не волнует. Ну и ляд с ним, Никите лишь бы до телефона добраться, а там они со Стасом продолжат путь.
В отделении милиции была своя дежурная часть, но, видимо, использовалось это помещение только в дневное время. Сейчас там находился дежурный – здоровенный прапорщик с огромной, но отнюдь не рахитной головой. На столе перед витринным стеклом с окошком – термос, от которого пахло кофе, газетка с нарезанным на ней салом, хлеб, луковица.
– Иванчук, ты что, голодный? – раздраженно спросил капитан. – Ты же из дома только что...
– Не из дома, – ухмыльнулся прапорщик. – У Зойки был... А у нее муж со смены утром возвращается...
– Смотри, залетишь!
– Я ж не баба, чтобы залетать... Угощайтесь, товарищ капитан. Кофе настоящий...
Никита с завистью смотрел, как льется в кружку черная, окутанная паром струя. С каким удовольствием он выпил бы чего-нибудь горячего, хотя бы просто кипятку. А еще больше нуждался в том Стас...
