– Молись, сука! – свирепо зашипел он.
Костыль ощутил на своем горле могильный холод остро заточенного «пера»...
* * *
Тимур остановил машину у станции метро. Вместе со Скопцом спустился в подземный переход, поднялся наверх – огляделся окрест. Не видать наперсточников – ни своих, ни чужих. И следов недавнего побоища не видать. Разве что валяются возле урны обломки разбитой фанеры. А мимо проходят люди, спешат по своим делам. Им нет никакого дела ни до «чехов», ни до «волков», ни до их разборок. Зато Тимур с головой в этих делах.
Он вернулся в свою «девятку». Сел за руль. Рядом приземлился Скопец. Пружины задних сидений прогнулись под тяжестью Помпона и Мартына. Эти гаврики спортсмены – один боксер-тяжеловес, у второго черный пояс по карате. Оба уже прошли посвящение, и на их плечах синеют волчьи головы. Надежные пацаны. И в бою супера. Им железяки не нужны. Они голыми руками любому орлу башку свернут.
Тимур только подъезжал к «Стратосфере», как уже учуял неладное. Ментовской «луноход» без сирены, но с включенной мигалкой. Толпа народа у входа.
– Что-то здесь не так, – озабоченно нахмурился Скопец. – Может, не будем ломиться? Надо бы ситуацию пробить...
Тимур его не послушал. Остановил машину и широким шагом направился к кафе. Ему не терпелось поскорее узнать, какая беда стряслась с его пацанами.
У входа стоял мент в белой рубашке с сержантскими погонами. Отгонял зевак.
– Куда? – попытался остановить он Тимура.
Но тот даже ухом не повел. Прошел мимо, как будто никто и не стоял на его пути. Скопец, тот был полюбезней. Он вежливо оттолкнул мента могучим плечом.
Тимур зашел в зал и остолбенел. Перевернутые столы, стулья, битая посуда. А на полу два трупа. И среди них Костыль. Он лежал в луже крови и широко раскрытыми глазами безжизненно смотрел в потолок. Горло было вскрыто от уха до уха. Тимур ошалело смотрел на страшную рану. И чувствовал, как вымерзает желудок и коченеют от холода печень и почки.
Он не заметил, как к нему подошел крепко сбитый мужик в серенькой ширпотребовской рубашке. Это был мент. Тимур это понял, едва только глянул на него. Один хищный въедливый взгляд чего стоил.
Мент посмотрел на него, затем демонстративно посмотрел на татуировку на правом плече.
– Ты кто такой? – с ехидцей усмехнулся он. – Случайный прохожий? Или кофейку попить пришел?
Он не спрашивал. Он предугадывал ответы Тимура. А он и в самом деле готов был прикинуться шлангом. Так, мол, и так, шел мимо, дай-ка загляну... Но мент влет раскусит эту лажу. Не зря же он смотрит на волчью голову. Точно такая татуировка и на плече у Костыля. «Бригадир» также носил фирмовую безрукавку. Носил. Когда-то. Сейчас эта майка – саван для него...
Тимур никогда не плакал. Но сейчас почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Он рос вместе с Костылем. Сколько связанных с ним воспоминаний, сколько одержанных вместе побед... И все, нет больше Костыля. Нет лучшего «бригадира». Какая падла отняла у него жизнь?
Тимур сжал кулаки. Мент невольно подался назад. Думал, ему сейчас по фейсу вломят. Идиот...
– Это Костя, друг мой, – глядя на Костыля, сказал Тимур. – Я к нему ехал...
– Значит, не отрицаете своего с ним знакомства? – спросил мент.
Тимур посмотрел на него как на недоумка. Вопрос какой-то тупой. Если Костыль ему друг, как они могут быть с ним не знакомы?
– Как я могу это отрицать?..
Он перевел взгляд на второе тело. Флюгер лежал на боку. На живот мешал лечь воткнутый в брюхо нож. По самую рукоятку пика вошла...
– А это Серега Флюгин, – сквозь зубы проговорил Тимур.
И просительно посмотрел на мента.
– С ними еще двое были... Где они?
Мент не стал мучить его ожиданием.
– В больницу отвезли. С серьезными черепно-мозговыми травмами... Не знаю, выживут ли...
– А в какую больницу?
– Думаю, в институт Склифосовского... Узнал, что надо? Узнал. А теперь поговорим...
Этот мент занялся Тимуром, второй взял в оборот Скопца. Но ничего толком они от них не добились.
Тимур уже знал, кто завалил пацанов. Чечены, больше некому. Но ментам это знать не обязательно. С «чехами» он разберется сам...
Глава четвертая
Тимур и раньше терпеть не мог ментов. А сейчас он просто готов был их всех разорвать на куски. У людей такое горе. Сразу три гроба. Костыль, Флюгер. А еще Ярыш. Он пережил пацанов всего на три часа. Тяжелая черепно-мозговая травма оказалась несовместимой с жизнью.
Три гроба. Толпа народу. Матери рыдают навзрыд, родственники все в слезах. Пацаны с опущенными головами. У всех горе. А менты всех их фотоаппаратами щелкают. Типа, оперативная съемка. Да пошли они!..
Тимур постарался забыть о ментах. Встал рядом с первым гробом. Скорбным взглядом в последний раз посмотрел на Костыля, Флюгера, Ярыша. Хотел толкнуть речь. Но не получилось. Не было таких слов, которыми можно было бы утешить рыдающих матерей. Он бросил в толпу только одну фразу. И она прозвучала, как клятва.
– Наши братья будут отмщены!
И он будет гадом, если не сдержит свое слово.
Он уже знал, кому предъявлять счет. Его пацанов завалили по отмашке чеченского главаря Алихана. А у того под рукой мощная команда. Шутка ли, до сотни бойцов... Но Тимур готов был принять бой. И он его примет...
«Чехи» лишили его трех пацанов. Мало того, они прибрали к рукам все его московские точки, на которых крутился лохотрон. Это серьезный удар по белокаменской братве. Но Тимур уже знает, как дать ответ...
* * *
К ресторану он подогнал все свои машины. Из них выгрузилось без малого два десятка отборных бойцов. Настрой самый серьезный, боевой дух раздувает ноздри.
В ресторан он зашел первым, за ним потянулась вся толпа. Никакая сила не способна была остановить эту мощь.
Этот ресторан был штаб-квартирой алихановских джигитов. И Тимур очень надеялся застать здесь их главаря. Но, увы, в зале никого не было. Пришлось ломиться в директорский кабинет. Но там тоже никого. Только два охранника-джигита и сам директор.
С охраной разобрались в пять секунд. Пацаны с удовольствием отвели душу. Врачи могут радоваться, на два клиента у них будет больше.
Можно было отметелить и самого директора. Тимур знал, что этот живчик в кентах с Алиханом. Только одного этого было достаточно, чтобы всыпать ему по первое число.
– А-а... – От удивления мужик хватал ртом воздух. – А-а, по какому это, собственно, праву...
– А счас по башке тресну, узнаешь! – рявкнул на него Скопец.
Но мужик не унимался.
