Увы, следователь этого не понимал. Или не хотел понимать... Да и сам Сема не мог понять, как у него на квартире появился паленый ствол. Дверь бронированная, замки конкретные. И на тебе... Ничего, он еще с этим разберется... Если получится...
Какое-то время Сема пытался доказать, что он не верблюд. Но следак ему не верил. Он пытался склонить его к чистосердечному признанию. Только Сема не сдавался.
После допроса его отвели обратно в камеру с перспективой в самое ближайшее время отправиться в следственный изолятор. Сказать, что Сема был в расстроенных чувствах, – значит не сказать ничего. Жить не хотелось, так было ему хреново...
Вечером в камере появился сосед. Крепкий паренек с оловянными глазами. Он сел на свое место и застыл в позе языческого истукана. Сема даже не пробовал заговорить с ним. Не до того...
Парень сидел бездвижно часа три, не меньше. Затем, глядя куда-то в неизвестность, тихо сказал:
– Валеру Сазонова убили...
Сема не сразу понял, про какого Валеру он сказал. Но потом до него дошло.
– Сазонова?! – изумленно протянул он.
– А что, ты его знаешь? – резко обернулся к нему парень.
Сема аж вздрогнул от неожиданности.
– Да нет, не знаю...
Он и в самом деле не знал, кто такой Сазонов. Ну, любовник Розы, и все. А кто он такой, с чем его едят, этого следак ему не объяснил.
– А я знаю, – пристально смотрел на него парень. – Ты про белокаменских слышал?
– Ну ты даешь, кто ж про них не слышал?
Белокаменские – это большая сила и очень большие бабки. На Москве они стояли очень громко.
– Так Валера у них центровой.
Ноги вдруг стали горячими, как будто по жилам потек раскаленный свинец. Вся тяжесть ушла в стопы. Свинец моментально остыл. Ноги сначала стали просто холодными, а затем Сема просто перестал чувствовать их. Уши превратились в микрофон. Он отчетливо слышал шум своего сердца. А билось оно как сумасшедшее.
– Что, страшно стало? – осклабился парень.
Теперь заледенело и отнялось все тело. Осталась только голова. Такое ощущение, будто она висит в воздухе сама по себе. А вокруг все качается...
– Ты, сучара, зачем Валеру завалил?
Этот «пассажир» заехал в камеру не зря. Теперь Сема понимал, зачем он здесь. Чтобы спросить с него за Валеру Сазонова. Если он действительно такой крутой авторитет, Сема обречен...
В руках у парня появилась заточка. Сема и опомниться не успел, как острие вдавилось в его горло. Одно небольшое усилие, и будет дырка, из которой фонтаном забьет кровь.
– Я... я... – захрипел Сема. – Не я... Не я это... Не убивал...
Он действительно не убивал Валеру. Но киллеру все равно. Ему дали задание рассчитаться с Семой. И он приведет приговор в исполнение... Острие заточки еще сильней вдавилось в горло...
Глава тринадцатая
Костя страшно рисковал. Но он ничего не мог с собой поделать. На кладбище его тянуло как магнитом. Ну не мог он отказать себе в удовольствии бросить горсть земли на могилу своего заклятого врага...
Какую бурю чувств он испытал тогда, когда Коля дал ему наводку на Валеру Сазонова. Этот козел подснял шлюху Розу. И его можно было брать голыми руками. Костя желал белокаменскому ублюдку только одного – смерти. Но так не хотелось с ним связываться. И все же ненависть оказалась сильнее рассудка. К тому же Валера сам шел к нему в руки. Костя решился...
Роза была на прослушке. И без труда удалось выяснить, где и когда она встречается с Валерой. Кох и Голодай взялись за дело.
Сазонов должен был приехать без охраны. Но он все же прихватил с собой трех хлопцев. Но Кох не был бы профессионалом, если бы не предусмотрел этот вариант. Он грамотно подставил под удар придурка Сему и вызвал на него огонь. Как и ожидалось, Валера не стал ехать на разборку. Не его это уровень – выяснять отношения с каким-то недоноском. На это дело он отправил свою охрану, а сам остался с Розой. Кох без всякого труда открыл дверь и впустил в квартиру Голодая. А этот парень не промах.
Правда, не обошлось без накладок. Оказывается, на разборку с Семой Валера отправил всего двух своих бойцов. А водитель остался. Он-то и подстрелил Коха, когда они уходили с Колей. Голодай отомстил за своего шефа. Но вернуть его этим с того света не мог...
Нет больше Коха. Зато есть Коля Голодай. Теперь он занял место начальника службы безопасности.
Кох сгинул. Коля вывез его тело за город, похоронил без всякой помпы. Зато Валеру хоронят как особу королевских кровей... Но Косте без разницы, как его хоронят. Главное, что его больше нет. И не будет...
Пусть он не смог дотянуться до Тимура. Зато рассчитался с его другом. Не с первого раза, но рассчитался... И на душе так легко. А станет еще легче, когда над покойником сомкнется земля...
На похороны Костю не звали. Поэтому он страшно рисковал. Ведь его могут взять в оборот, начнут расспрашивать, выяснять, что да как. Этого он не боялся. Отмазка у него в принципе есть. Скажет, что хотел посмотреть на человека, который был любовником его невесты... Ну а если его подведут к Тимуру, если тот заглянет ему в глаза. Узнать он Костю не узнает, но неладное учует. Начнет копать. И кто его знает, может, докопается до истины. Тогда кранты...
Но пока все было нормально. Костя затерялся в толпе, даже смог подобраться поближе к гробу.
Валера пролежал в морге больше недели. Лицо как у восковой статуи. Во лбу, если присмотреться, можно было заметить тщательно заретушированное пулевое отверстие. Это Коля Голодай его отоварил... Валера был мертв. И это навсегда.
Его однажды уже хоронили. Но тогда он воскрес. Сейчас же чуда не будет. И непонятно, зачем это Гена снова кладет ему в гроб мобильный телефон. Звонком его с того света уже не вытащишь.
Перед Костей стояли два мужика. Похоже, родственники покойного. Во всяком случае, на крутых авторитетов они не тянули.
– Еще надеются, – скептически сказал один другому.
– А может, в самом деле позвонит?
– Ерунда... Хотя оно, конечно, надеяться надо... А ты сам ему позвони.
– А номер?
– Так это просто. Семь семерок...
Глупый разговор. Он даже не стоил Костиного внимания. Но номер телефона все же отложился в его памяти. Мало того, у него появилось хулиганское желание набрать этот номер прямо сейчас. Вот будет хохма, когда в гробу зазвонит телефон...
Костя унял этот порыв. Вдруг его уличат. Начнется разбирательство. Ему это ни к чему... Он дождался, когда гроб заколотят, опустят в землю. И с удовольствием бросил на крышку три горсти земли. На душе играл духовой оркестр.
* * *
