В дачном поселке вообще не было никаких телок, ни двуногих, ни парнокопытных. Все дома пустовали. Жизнь теплилась только в одном доме. Он стоял особняком от поселка.
Это был двухэтажный сруб на высоком фундаменте. Бревна идеально круглые – видно, не топором их тесали, а на станке шлифовали. Крыша из импортной черепицы, пластиковые окна. Двор, молодой сад, небольшой вскопанный огородик, спускающийся к реке. Банька у самой воды – точно такая же, как у Лехи, ну, просто копия.
Из дома вышла женщина лет тридцати. Красивая. У Шнура аж дух захватило. Она была в теплом халате, через плечо полотенце. Он видел, как она вышла на дощатую пристань, распахнула халат. Вот был бы кайф, если бы под ним ничего не было. Но нет, под халатом был купальник. Женщина смело нырнула с пристани в холодную воду. Моржиха. Хотел бы Шнур быть моржом. Вот бы он ее выморжил...
У него даже возникло желание спуститься вниз, взять у Лехи ключи от речного гаража, подрулить к этой моржихе на лодке. Но из дома вышел крепко сбитый мужик. Он тоже направился к реке, тоже плюхнулся в воду. Шнур мог бы его просто пристрелить. Но не в его сейчас интересах поднимать шум.
– И без бабы хорошо, – решил он.
– Да где ж хорошо, – ухмыльнулся Товарняк.
– Слышь, достал, а. Если невмоготу, иди Леху опетуши. Может, он педик, если от баб бегает...
– Ну, он-то, может, и педик. Но я-то нет...
– Тогда молчи и сопи в две дырки... А еще лучше давай на стол чего-нибудь сообрази...
Товарняк нажарил картошки с колбасой. Даже Леха проснулся, прибежал на запах. Шнур протянул ему полный стакан. Мужик с ходу выпил и набросился на жратву.
– Леха, а там за поселком дом деревянный стоит. Чья это хата? – спросил Шнур.
У Лехи аж рука с вилкой зависла.
– А что? – настороженно спросил он.
– Да смотрю, баньки у вас одинаковые.
– А-а... Так это я идейку позаимствовал. Смотрю, банька такая стильная на бережку стоит, дай-ка, думаю, и себе такую построю...
Леха успокоился. И снова набросился на картоху.
– А кто в этом доме живет? – не унимался Шнур.
– Тебе не все равно?
– Да нет, просто интересно... Там такая баба...
Леха снова покосился на него.
– Ты на эту бабу губу не раскатывай. Не твоего поля ягода эта баба.
– Я тебе чем-то не нравлюсь?
– А мне как-то по хрену, нравишься ты мне или нет. Я вообще не знаю, какого беса я вас к себе взял... Да ладно, все нормально. Баньку вчера натопили, картошки вот нажарили, нормально все. Так что живите, я вас не гоню. Только по чужим бабам не бегайте. А то ноги вам повыдергают...
– Кто?
– Да Олег и выдернет...
– Это какой такой Олег? Который ту бабу топчет? Он чо, крутой?
– Я тебе так скажу, Олег – мужик спокойный. Даже добрый. Мухи не обидит... Но если ты его жену тронешь, он тебе чердак разнесет. Он же бывший боксер, понял. На профессиональном ринге выступал. Не скажу, что с Тайсоном дрался. Но вообще с такими людьми на ринге сходился...
– Да чхать я хотел на этих боксеров, – ухмыльнулся Шнур.
– Если бы только боксер, – как на недоумка посмотрел на него Леха. – Ты про белокаменских слышал?
– Про кого? – чуть не подавился от неожиданности Шнур.
– Ну, братва белокаменская. Слышал?
– Да нет, не приходилось.
– Не приходилось, – передразнил его Леха. – Белокаменские – это круто, понял... Эй, погоди, а ты должен знать, кто такие белокаменские?
Леха в упор разглядывал Шнура. В глазах узнавание.
– Я ж все думаю, где я твою вывеску видел. Ну, точно, тебя ж по телику показывали...
– Меня, по телику? – удивленно вытаращился на него Шнур.
Ему пришлось поднапрячься, чтобы изобразить изумление.
– Да ты, Леха, обознался? Я тебе что, певец, чтобы меня по телику крутили?
– Не певец. Ты... – Леха осекся. Своими пропитыми мозгами сообразил, что сейчас язык его – враг его.
Только поздно сообразил. Шнур уже понял, что их с Товарняком расшифровали.
А он-то думал, что Леха не смотрит телевизор, не читает газет, а только и делает, что глушит дорогой коньяк. Но нет, оказывается, он в курсе кое-каких событий. И знает, за кем сейчас охотятся менты.
– Ошибся ты, Леха, ошибся, – подмигнул ему Шнур. – С кем-то ты меня путаешь.
– Ну да, путаю, – поспешил согласиться с ним мужик.
– Это, давай выпьем, чтобы ты больше никогда никого ни с кем не путал!
Леха принял тост. И потяжелел еще на сто граммов.
– Ты что-то там про белокаменских говорил, – напомнил Шнур.
– А-а... Говорил... У Олега в друзьях авторитетные люди. Они к нему иногда приезжают...
– Да ну. И кто именно?
– Ну, я ж не бандит. Я просто бизнесмен. И в криминальных раскладах темный лес. Просто знаю, что Олег с авторитетными людьми дружит...
– Ну и фиг с ним, пусть хоть с самим чертом лысым дружит, – осклабился Шнур. – Ну что, еще по одной?
Леха сломался на пятом стакане. Глаза закрылись, ноздри вздулись, тело обмякло. Он плюхнулся на диван, как тот мешок с дерьмом.
– Как думаешь, живой? – спросил Шнур.
– Ну да, живой, – кивнул Товарняк. – Что с ним будет.
– А ты думал, столько ханки выжрать, и ничего не будет?
– Да не, у него нутро крепкое.
– А лоб? Пулю в лоб, и все дела. Все равно терять нечего...
А ведь Товарняк прав. На них и без того куча трупов. Семь бед – один ответ.
– Давай в машину его. В лес вывезем...
– Может, лучше по темноте? А то, может, сторожа в домах. Еще кто увидит, как мы тело во двор выносим. Вдруг в ментовку звякнут...
Товарняк снова был прав.
– Давай по темноте, – решил Шнур. – И на бабки бы его опрокинуть надо.
Леха спал. К обеду проснулся. И снова за бутылкой.
– Может, хватит жрать? – спросил его Шнур. – Самим мало!
– Вы чо, мужики? Да я этого дерьма еще привезу.
– У тебя что, бабок немерено?
– Да есть еще в заначке.
– Сколько?
Шнур думал, что мужик будет упираться. Но тот объяснил, где находятся деньги. В заначке они нашли около десяти тысяч долларов наличными и пластиковую карточку.
Это дело обмыли. Вместе с Лехой. Он выпил и снова заснул. На этот раз чтобы никогда не просыпаться. Товарняк набросил ему на шею удавку.
