— А разве это не так?
Шлыков взял свой пистолет в руку.
— Не так!
Виталий нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел — пуля попала Шлыкову в грудь.
Тот захрипел и непонимающим взглядом уставился на Болотова. Он все еще не мог поверить, что пистолет у него был настоящий.
— Хватит, не стреляй! — крикнул Виталию Степан. Но было уже поздно. Вторая пуля угодила Шлыкову в голову.
— Ну вот, и кончен бал, — прошептал Болотов и опустился на землю одновременно со своим извечным врагом.
Люба рванулась к нему.
— Стой! — остановил ее Степан. — Развяжи меня…
— Да, да…
И она принялась лихорадочно распутывать узлы. Только ничего не получалось. Покойный Шлыков связал его достаточно крепко.
— Нож возьми, у меня в кармане, — сказал Степан.
Через несколько секунд он получил полную свободу. Забрал у покойника пистолет и с ним побежал по следам Аллы. Где-то неподалеку работала машина. Он пошел на звук и увидел армейский «уазик».
За рулем сидела Алла.
Только врасплох застать ее не удалось. Она вовремя почувствовала опасность. И среагировала мгновенно.
Степан выстрелил первым. Но промазал. И тут же длинная очередь из пистолета-пулемета заставила его залечь. Когда он высунулся из-за укрытия, Алла уже сорвала машину с места.
Он выстрелил снова, снова. Попал в колесо Но, увы, в пятое, в запасное. Четыре основных остались не тронутыми. И машина продолжала уходить от него.
Он прицелился снова. И на этот раз обязательно бы попал в цель. Но Алла опередила его. Она высунулась из машины, быстро направила в его сторону свой пистолет-пулемет и выдала длинную очередь. А стреляла она метко. Степан едва успел увернуться от пуль.
А машина уже набрала ход. И остановить ее Степан не смог.
* * *
— Забудем о ней. Без Шлыкова она никто, — сказал Николай Марков.
Алла ушла от преследования. Никто не смог ее задержать. Почти месяц прошел, а от нее ни слуху ни духу. Бесследно исчезла.
— Да хотелось бы забыть… — кивнул Степан.
Он не хотел думать о ней. Особенно здесь, в парилке, обшитой свежим деревом.
Наконец-то они смогли с Николаем оторваться от дел и на целых два дня закрыться в роскошном особняке на берегу Глубокого озера. Один знакомый бизнесмен был только рад угодить ему.
Сухой пар, березовые веники, расслабуха. А в комнате отдыха их ждет холодное пиво и гора раков. И еще девочки скоро будут. Николай этого очень хотел. И не только для массажа.
Грех это, конечно. Но он свои грехи честным служением закону искупит. И Степан тоже.
Или они уже получили индульгенцию на несколько грехов вперед?
— Как там наш Виталий Георгиевич? — спросил Николай.
— Ничего, жив-здоров. Еще пока в больнице. Но дела на поправку идут…
— Ну и слава богу… Да, у тебя, говорят, дочь появилась?
— Говорят…
Он еще не удочерил Катю. Но уже нашел ее мать и серьезно поговорил с ней. Или эта алкоголичка и шлюха добровольно отказывается от своих материнских прав, или получает срок за торговлю детьми. Эта тварь предпочла первое.
— Слышал, у твоей сестры большие проблемы…
— Лучше бы ты об этом не говорил, — тоскливо вздохнул Степан.
Настроение испортилось.
Степан хотел забыть Аллу. Но не получалось. По одной причине. Эта мразь отняла у Любы ребенка. Там, на кладбище, так ударила ее в живот, что у нее случился выкидыш.
Для Любы это трагедия. И только забота о раненом женихе не позволяет ей зациклиться на своих переживаниях. И еще Катя. Она очень привязалась к ней. Ни шагу без нее. Последнее время они постоянно вместе, даже ночуют под одной крышей.
— Что, огорчил?.. Тогда чтобы все разом… В общем, есть одна новость. И не очень приятная…
— Ну вот, отдыхать надо, а ты с плохими новостями…
— Тут мне один человек сообщил, что Сафрон на тебя бочку катит…
— Чего ему неймется?
— Из-за Лимона все. Я уже говорил тебе, все шишки на его врага, на Вольфа валили. Но кто-то пустил слух, что ты на него всерьез мог наехать. Говорят, тебя этот гад сильно побил…
— Да, было дело, — не стал отрицать Степан.
— Так что у тебя были все основания свести с Лимоном счеты. Уже думают, что это ты его на тот свет спровадил. Поэтому на всякий случай братва решила тебя проучить. В общем, с подачи своего покровителя. Сафрон какую-то кассету в управление собственной безопасности передал…
— Какую-то?!
В парилке было жарко. А Степану вдруг стало холодно.
Неужели этот придурок Сафрон пустил в ход кассету с компроматом на него?
Точно, не зря же он на этой неделе на Канары со своей любовницей отдыхать отправился. Боится, гад. И не зря боится…
— Да ты не переживай, все будет нормально, — попытался успокоить его Николай. Но он его не услышал.
* * *
Змееныш не шел, а летел в свою камеру. Вертухай едва поспевал за ним. И чтобы остудить его пыл не поскупился на несколько матерных слов. Но Змееныш пропустил мимо ушей.
Он только что разговаривал со следователем. С него сняли обвинение в убийстве Дарьи Алексеевны. За ним осталось только обвинение в кражах. С этим он согласен, за это он получит срок. Но не такой большой, как за убийство. И братва не зачморит. Ведь убить старуху — это чисто западло…
Он честный вор, а не мокрушник.
* * *
Люба с нежностью смотрела на Виталия. Он еще был слаб после тяжелейшей контузии. Но врачи обещали, что все будет в порядке. Да она и сама это видела. Совсем скоро Виталий выздоровеет и забудет о страшном взрыве, который унес жизни трех его охранников и едва не стал для него роковым.
Только никогда ему не забыть о своей бывшей жене и ее любовнике.
— Об Алле ничего не слышно? — спросил он.
— Нет, дорогой…
О ней и в самом деле ни слуху ни духу. Но даже если бы Люба узнала что-нибудь о ней, она бы не сказала Виталию. Ей неприятен был сам разговор о ней.
— Катя занимается?
— Да, дорогой. — Люба посмотрела на часы. — Уже пора ехать за ней…
Катя ей как дочь. Особенно сильно привязалась она к ней после выкидыша. Она до сих пор не могла оправиться от потрясения.
Учебный год уже закончился. Но это для кого как. Для Кати, например, он только начинался. Из-за непутевой матери она пропустила целых полтора года школьной программы. По сути, ей приходится начинать заново курс обучения. Люба наняла ей репетиторов и строго спрашивала с нее за каждую двойку.
