— Вот оно что… А вы разве не знаете, что Люба не замужем…
— А разве это так? — удивилась она.
— Так. Люба — моя сестра. И она действительно сейчас у меня дома. И будет жить, пока не возьмем вашего мужа…
— Вот, значит, как, — Алла Михайловна не стала скрывать своего огорчения. — А я думала, что мой муж изменяет мне, а его любовница вам… Я ведь думала, что мы будем вместе мстить им…
— О чем это вы? — не сразу понял Степан.
— Мой муж спит с другой, а почему я не могу переспать с другим? — Она легонько коснулась его руки. — Чем плоха такая месть?
Степан был полностью во власти ее чар. Не женщина, а дьяволица. Она сводила его с ума… И все же он нашел в себе силы подняться.
— Извините, Алла Михайловна, мне уже пора, — голос его звучал глухо.
И глупо.
Он чувствовал себя идиотом. И тупым служакой. Ведь в интересах службы он не должен был спать с этой женщиной…
— Сейчас к вам придут мои люди…
— Пусть приходят, — она обиженно поджала губы. — Мне все равно…
— Тогда до завтра! Завтра утром я у вас…
— Можете не приходить. Мне все равно… Сейчас от нее веяло холодом.
— А вот этого удовольствия я вам не доставлю… Он вышел в подъезд, спустился во двор. В машине его ждали Федот и Эдик.
— Ну что, орлы, в полет, — кивнул он на окна в квартире Болотова.
— В полет, командир, — Федот первым вылез из машины. — Только бы не залететь…
— Головы поотрываю, если Болотова упустите!
— Степаныч, ну ты же нас знаешь. Мы его только отпустить можем. С десятого этажа…
— Тогда и сами прыгайте за ним. Ну все, по местам…
Степан сел в машину, Федот и Эдик отправились к Алле Михайловне.
Интересно, будет ли она их совращать?.. Во всяком случае, Степану этого не хотелось.
Ему казалось, он сейчас совершил большую ошибку. И в то же время ощущал легкость на душе.
* * *
Старушка лежала в прихожей. Как будто прилечь решила. И прилегла, а потом заснула и спит. Но кто же спит на полу, когда и кровать есть и диван?
Она была мертва. На виске темнело пятно. Рядом с ней лежала перевернутая табуретка. И без судмедэксперта ясно, что смерть наступила в результате сильного ушиба. А криминалист уже установил, что покойница упала не сама. Ее толкнули. И притом не случайно.
Старушка жила одна. Но у нее была дочь. И она частенько навещала мать. Пришла она и сегодня. Только дверь никто не открывал. Тогда она открыла ее своим ключом. И увидела труп. «Скорую помощь» вызывать было уже поздно. Тогда она вызвала милицию.
Не исключалась версия, что сама дочь убила свою мать. Или внук. Или еще кто-то из родственников. Из-за той же квартиры. Но капитан Грибалев схватился за другую версию. Старушка сдавала комнату постояльцу. Вещи его были на месте. А самого и след простыл. Вот с кем нужно было в первую очередь встретиться.
Никаких данных о постояльце не имелось. Видно, у него были причины скрывать свои фамилию, имя и отчество.
— Как же так, впустить в дом мужчину, о котором ничего не известно. Он хоть паспорт показывал? — устало спросил уже немолодую женщину Грибалев.
— Не знаю. Боюсь, что нет. Мама была очень доверчивым человеком. А постоялец ей нравился. Порядочный молодой человек, вежливый, разговаривать с ним приятно…
— А вы сами его видели?
— Ну конечно…
— Опознать, если что, сможете?
— Да.
— А если фоторобот составить? Ну, портрет из фрагментов лица…
— Можете не объяснять, я и детективы читаю, и кино смотрю… Думаю, что смогу…
Криминалисты сняли отпечатки пальцев с предметов в комнате постояльца. Если он был судим, то фоторобот не понадобится. Фотография его в профиль и анфас хранится в картотеке МВД.
Грибалев был почему-то уверен, что именно постоялец убил старушку.
* * *
Утром в одиннадцатом часу Степан был в квартире Болотова. Дверь ему открыл заспанный Эдик. Интересно, он спал один или с хозяйкой квартиры? Этот вопрос волновал Степана больше всего.
— Ну как?
— А никак, — развел руками Федот. — Не было этого хмыря…
— Хозяйка не обижала?
— Да нет, — пожал плечами Эдик. И развязно улыбнулся. — Разве что невниманием. Заперлась в своей комнате, хоть бы раз показалась…
— Выдрыхлись?
— Да вроде…
— Завтракали?
— Да тут дождешься…
— Ладно, тогда можете на пару часов домой смотаться… А потом за работу. Ты, Федот, берешь участкового и за Груздевым. Живым или мертвым, но этого мудилу мне достань. Я ему покажу, как руки распускать…
Груздев — это девятнадцатилетний хлыщ, гроза местной дискотеки. То одному морду начистит, то другому. Заявлений на него нет. Но это вовсе не значит, что он может преспокойно продолжать буянить. Степан ему и без протокола мозги вправит.
— Да я и сам по головке его поглажу… И Федоту вполне по силам в чувство недоноска этого привести.
— А ты, Эдик, давай по Чиркову закругляйся. Дело по уму «зашей», и в суд. Хватит с этим чмошником возиться…
Громкие убийства, охота за профессиональным взрывником — это, конечно, звучит красиво. Но этим по большей части РУОП, МУР и ФСБ занимаются. А районная «уголовка» хлеб свой больше на бытовых убийствах отрабатывает. Пьяная поножовщина, сцены ревности, случайные выстрелы и все такое прочее. Но и это не так часто. И крупные кражи на профессиональном уровне тоже не всегда случаются. По большей части со всякими хмырями типа Груздева возиться приходится. Или тот же Чирков. До чего додумался — пьяного бомжа ограбил, три рубля мелочью из кармана выгреб. И это серые будни.
— Да я уж почти закончил…
— А где Саня? — спросил Федот.
— Он сегодня Ночь по заявлениям дежурил. Пусть отдыхает до обеда. А потом передайте ему, чтоб информационно-поисковые карточки добил… Хотя ладно, я ему сейчас сам позвоню…
— Так у нас же стажер на практике, — удивился Эдик. — Пусть тренируется, все одно ему делать нечего…
— Пусть тренируется, — согласился Степан. — Только голову не ему, а Кулику оторву. Так ему и передайте.
Саня Кулик должен был этот день со Степаном на квартире Болотова провести. Работа не пыльная, после ночного дежурства даже поспать можно. Да только Степану хотелось без него здесь побыть.
Половину ночи он не спал, в постели ворочался. Все Алла Болотова из головы не выходила. Как та ведьма, чар напустила и заколдовала его. Вчера он вроде бы ушел от нее, но так только казалось. В мыслях она постоянно была с ним. И сегодня, он чувствовал, ему не удастся отбить ее атаку. Придется сдаться.
