Ее вчерашнее поведение не казалось Степану подозрительным. Муж не удовлетворял ее, вот и приходится искать острых ощущений на стороне. Чем богаче женщина, тем она более раскрепощена, тем меньше в ней комплексов. Для той же Аллы отдаться менту — это экзотика или что-то вроде того. Степану не раз приходилось иметь дело с богатенькими стервами.
Под определение стерва Алла не очень-то подходила. Или даже совсем не подходила. Но Степан все равно так называл ее в мыслях. И вчера. И сегодня. Особенно сегодня. После того, как она встретила его. Ведь как встретила.
Федот и Эдик ушли, он занял их место в огромной гостиной. Все ждал, когда появится Алла, а ее все не было. Он даже обход по квартире сделал. Даже в ее спальню хотел заглянуть. Неудобно, конечно. Но бывают случаи, когда для мента такая категория, как «неудобно», теряет всякий смысл. А вдруг в своей спальне она скрывает сейчас беглеца?
Он взялся за ручку двери, когда послышался щелчок. Это автоматически сработал замок. Только не открыл дверь, а, напротив, закрыл ее. Получается, Алла наблюдала за ним, видела его приближение и в самый последний момент насмеялась над ним. Только как она его увидела? Степан присмотрелся и обнаружил в двери едва заметный «глазок» видеокамеры. Возможно, эту технику Болотов установил: электронные штучки его хобби. Равно как самодельные взрывные устройства и устранение конкурентов.
Степан не видел Аллу. Зато он чувствовал, что за ним наблюдают. И, возможно, эта стерва даже показывает ему сейчас язык. Сохраняя на лице маску непроницаемого спокойствия, он неторопливо удалился в гостиную.
Он сидел на диване и смотрел телевизор. А на экране крутились не боевики, не последние известия, не всякие там тип-топ-шоу со сникерсами вперемешку. Степан наблюдал за обстановкой в квартире и на подступах к входной двери. Все скрытые камеры, установленные на лестничной площадке и в каждой комнате, выводили изображение на экран огромного телевизора. И только одна комната не просматривалась. Та, где от него спряталась Алла. Но Степан все надеялся попасть в спальню.
Степан ловил Болотова, а думал о его жене.
Прошел час, второй, третий. Но Алла не спешила выходить из своей комнаты. Он ожидал, что она снова начнет заигрывать с ним. Только, получалось, она полностью игнорировала его. Вот уж правда, нельзя обижать невниманием женщину, иначе из твоей поклонницы она может превратиться в лютого врага.
Впрочем, женщина может стать твоим врагом, даже если ты души в ней не чаешь.
Степан вспомнил, как он познакомился с Ириной, своей бывшей женой. Ему было двадцать пять лет, ей семнадцать. Он только что перешел из районного отделения в МУР, на должность рядового оперуполномоченного. Она только что закончила школу. Ее пытались изнасиловать, но наряд милиции предотвратил это безобразие. Насильников задержали и доставили в ближайшее отделение милиции, где в тот день по делу находился Степан.
Красивая девушка с пшеничными волосами и в порванной юбке была в шоке — результат сильнейшего потрясения. Потом она расплакалась. Степан утешал ее как мог. И не только сострадание причиной тому. Он понял, что влюблен.
В тот день впервые во всей своей красе проявилась его жестокость по отношению к преступникам. Если раньше его взгляд на вещи точно соответствовал букве закона, то в тот день он пустил в ход запрещенный прием ментовского наказания. Он добился немедленного перевода насильников в изолятор временного содержания на Петровке и бросил их в камеру к блатным. Ночью насильников опустили, каждым попользовались не меньше десятка человек сразу. Несколько дней и ночей их драли все, даже те, кто этого не очень хотел. Такова была ментовская установка.
Ирина забрала свое заявление — так посоветовал ей Степан. Уж кто-кто, а он знал, какими глазами будут смотреть на нее люди. Стоит им только узнать, что с ней случилось, и пиши пропало. Ведь общественное мнение не насильников во всем обвинит, а ее саму. Мол, сама повод дала, сама ноги расставила, и если бы не милиционеры… Народ в России дикий, в этом Степан убеждался не раз.
Насильников отпустили. Но эти несколько дней и ночей кошмара послужили для них хорошим уроком.
Через полгода Степан и Ирина поженились. Первые четыре года их семейной жизни — это был рай в отдельно-взятой квартире. Неважно, что ее снимали вподнаем. А потом…
В МУРе Степан проработал недолго. Всего три года, но дослужился до капитана. А затем произошел один крайне неприятный инцидент.
Он встречался с одним своим знакомым из среды преступного мира. Этот крупный уголовный авторитет не был его агентом, но при правильном подходе нет-нет да скидывал ему ту или иную информацию.
Они сидели в кафе, когда туда ворвался ОМОН. Шел девяносто первый год, самый разгул бандитского беспредела. Тогда еще государственные власти вели войну с криминалом не на жизнь, а на смерть. Только лес рубят, щепки летят. В общем, Степан попал под одну гребенку вместе со своим добровольным помощником. Его положили на пол, заломили за спину руки, сковали наручниками. А потом свели в те же «Петры», куда он сам не раз сплавлял преступников.
И только потом разобрались, что он капитан милиции. Но извинения приносить не торопились. Напротив, начальник отдела устроил ему разнос, грозился отдать под суд. Как это и почему сотрудника МУРа застают в компании с опасным преступником, вором-рецидивистом. Уж не подкуп ли здесь, не сотрудничество ли с криминальными структурами?
Долго доказывал Степан, что он не верблюд. И доказал. Его выпустили из-под стражи, принесли официальные извинения. Но рапорт по команде он подал.
Больше на Петровке он работать не мог. Его унизили, оплевали, и он уже не может быть тем Степаном, которого все знали. Он знал многих, кто делал деньги за счет преступников, и кое-кого даже подозревал в сотрудничестве с ними. Но эти нечистые на руку люди смотрели на него с показным осуждением даже после того, как ему официально принесли извинения. И это было обидней всего.
У Степана была репутация отличного сыщика. Сильная воля и хорошие организаторские способности в наличии. Он мог бы возглавить службу безопасности одного крупного бизнесмена, который со временем обещал стать еще более крупным. Но ему вовсе не улыбалось выполнять хозяйскую волю. Он привык к своей службе, она давала ему немалую власть.
После случая с авторитетом Степан как бы выпал из разряда кристально честных ментов. Это был страшный удар по его репутации. Но он его выдержал. И написал рапорт. Не на увольнение, а на перевод в районное отделение милиции, на «землю». Начальник Битовского отделения милиции давно хотел видеть его в рядах своих сотрудников. И случай помог ему обрести толкового опера.
Рапорт Степана был удовлетворен, и он получил назначение на должность старшего уполномоченного Битовского отделения. О чем ему не дали пожалеть.
Начальник отделения пустил в ход все свои связи, и в первый же год выхлопотал для него и его семьи двухкомнатную квартиру. Это было как нельзя кстати. У Степана подрастал двухлетний сынишка, да и по чужим квартирам надоело скитаться.
