— Логично! — кивнул Грибалев.
И снова вернулся за стол. Вернули и Змееныша.
— Пей! — Грибалев слил остатки водки в стакан и протянул ему.
Вор выпил залпом. Ему даже дали закурить.
— Еще желание есть?
— Какое желание? — не понял он,
— Как какое? Последнее…
— Не понял…
— Это хорошо, что не понял. Легче умирать будешь…
В руках Грибалева появился пистолет. А в глазах ледяное спокойствие. Как насосом воздух в мяч, нагнал на Змееныша жути.
— Не понял, начальник! — Тот в страхе попятился в угол.
— Что, мразь, жить хочешь?
— Не, начальник, так нельзя… Это незаконно…
Ну вот, о законности вспомнил. Саня криво усмехнулся. Может, ему сюда еще и прокурора подать?
— А по хатам чужим шастать законно?
— Ну так я за это отвечу…
— Ответишь. Это ты точно сказал…
— Не томи, начальник. Спрашивай! Где что нагрешил, все как на духу скажу…
— Ну да. А завтра на допросе у следователя отречешься от своих показаний. Знаешь ведь, гад, что я опер. Знаешь, что моим протоколом задницу подтереть можно… Ты мне скажи, где твой «курок»? Где краденое заныкал?
Грибалев прав. Оперу можно что угодно напеть. И если показания не подкреплены убойными уликами, от них можно легко отказаться. А вот вещественные доказательства — от этого не отвертишься, хоть тресни.
— Да ты чо, начальник! Какое краденое? Все барыге сплавил…
— Фамилия, кличка, адрес?
— Да ну, в натуре, начальник! Грибалев нажал на спусковой крючок. Но даже утопить его не смог.
— Вот, блин! Совсем забыл…
Он снял пистолет с предохранителя и клацнул затворной рамой с таким выражением на лице, будто и в самом деле забыл дослать патрон в патронник.
— Начальник, не надо!
И только сейчас Змееныш упал на колени.
— Все скажу… Поехали, покажу нычку! Петро, напарник Грибалева, схватил Змееныша и потащил вниз к машине.
— Молоток, на уровне работаешь, — отозвался о способностях Грибалева Кулик. — Круча таких уважает…
А иногда и матом кроет. И в грудь кулаком даже можно схлопотать. Но это если переборщишь. Нельзя перегибать палку. Только об этом Саня не сказал. Впрочем, Грибалев держал себя в рамках закона. Нет, не уголовно-процессуального. И даже не милицейского. А чисто ментовского.
Они вышли из квартиры, спустились во двор. А там их ждала неожиданность в виде симпатичной девушки с микрофоном. А за ней небритый мужик с телекамерой. И еще какие-то люди.
— Несколько слов для передачи «Место встречи изменить нельзя». — Саня и опомниться не успел, как микрофон оказался под его носом. — Что вы можете сказать об опасном убийце?
— О каком убийце?
— О том, которого вы задержали…
Ни он, ни Грибалев не знали, откуда появились эти теледеятели. Но то, что они явные дилетанты, он понял сразу. И о передаче он такой не знал. «Место встречи изменить нельзя». Точно, нельзя было изменить место, нужно было встретиться именно здесь, на выходе из дома. Хорошо, не встретились в квартире в тот момент, когда Грибалев Змееныша к стенке ставил.
Тележурналисты его раздражали всегда. Особенно такие вот наглые репортеры. Даже если они появляются перед ним в виде очаровательных девиц.
— А разве уже состоялся суд? — закрывая камеру рукой, сказал он. — Разве уже доказана его виновность?.. Задержанному даже обвинение не предъявлено. А вы его уже в убийцы зачислили….
Кулик мог ехать домой, но он остался с Грибалевым. Очень хотелось знать, чем закончится их случайное сотрудничество.
Было уже совсем поздно, когда они добрались до тайника Змееныша.
— Ну ты жук, — сказал Змеенышу Грибалев, осматривая содержимое большого картонного короба.
В основном здесь был всякий хлам. Три магнитолы, видеомагнитофон, хрустальная посуда, серебряные ложки, вилки, ножи.
Внимание Грибалева привлекла жестяная коробка. В ней были драгоценные украшения: кольца, перстни, серьги, браслеты, ожерелья, кулоны. И деньги…
— Что, не сбывал краденое? — спросил он
— Точно, начальник. С «барыгами» свяжешься, на ментов нарвешься…
— И без того нарвался…
— Ну не из-за кражи…
— Не переживай, кражи тебе тоже зачтутся…
— Почему тоже?.. Не убивал я Дарью Алексеевну…
Змееныш пустил сопли.
Кроме денег и драгоценностей, вор уносил из квартир и кое-какое другое добро. Редко и по мелочи. Как вот эту барсетку, например. Хорошая вещь, себе можно было взять. Но нет, в тайник все снес, до кучи сложил. Палева боялся…
Кулик взял барсетку, раскрыл ее. Она была пуста. Только техпаспорт на машину и права. Нет, два техпаспорта. Один из них на имя Болотова Виталия Георгиевича…
Саню как током кольнуло. Болотов Виталий Георгиевич, знакомая личность. И машина «Гранд Чероки» с наличием в госномере цифр ноль и два.
— Где взял? — грубо спросил он у Змееныша. — У кого смыл?
— Да в Кунцево, у мужика одного…
— В Кунцево? А не в Битово?
Второй техпаспорт на имя Шлыкова Германа Владимировича. И права на то же имя. Автомобиль «Жигули» девяносто девятой модели. Цвет серебристый.
Серебристая «девятка». Знакомое сочетание.
— Да нет, какое Битово? Чего я там забыл?
— Мужика, которого обул, конечно, не видел?
— Ну видел, а что? — насупился Змееныш.
Саня вспомнил, что у него в кармане фотография Болотова. Охотились на него. Поймали не они, другие. Впрочем, это неважно. А вот фото вытащить не успел — так и приклеено к карману.
— Этот? — Он показал снимок.
— Да нет, не похож… А что случилось, начальник?
— Если дойдет до тебя очередь, узнаешь. Никуда ты от меня не денешься…
— Это уж точно, — хмыкнул Петро.
— Если не против, я это себе заберу, — Саня посмотрел на Грибалева.
— Да какие проблемы? Бери, если надо…
— Подожди, начальник. Я же тебе не все про мужика рассказал. Он владелец этих прав. Что на фото, что в натурале — одна рожа.
Через некоторое время Кулик возвращался домой. Черная барсетка лежала на переднем сиденье его автомобиля.
А на следующее утро она оказалась на столе у Степана Степаныча.
* * *
И снова кабинет Маркова. Снова его уставшее лицо. Вымотался Николай. Наверное, давно без отпуска. А дел, как всегда, невпроворот.
