— Так на речку сходим. И чесаться не будет…
— Вань, а Вань, да я не в том смысле. Предчувствие у меня. Охотники за нами по следу идут…
Вроде бы в шутку сказала. Но прозвучало очень серьезно. Игнат аж встрепенулся. И с удивлением посмотрел на нее.
— У тебя что, правда, предчувствие?
— Хочешь верь, хочешь нет, но я чую беду. Как кошка непогоду…
Ваня почесал затылок. Значит, какая-то мысль его посетила.
— Я вот чего спросить хотел. Говорите, в гости ко мне приехали. А сами от кого-то прячетесь… Игнат скрывал истинную причину их приезда.
— Да, Ваня, в разведроте ты со Мной служил не зря…
— Так что, правда, кто-то на пятки наступает? — на этот раз Ваня почесал лоб.
— Бандиты…
— Не, я серьезно?
— И я серьезно. Только не думай, не те бандиты, которые петлюровцы. Наши современные бандиты, из «новых»…
— Да я что, совсем дикий? Знаю, это те, которые на джипах раскатывают… Только как с такими воевать, честное слово, не знаю. А вот с петлюровцами бы мог… Есть у меня супротив них средство…
— Ржавая шашка без ножен? — усмехнулась Лара. — Или трехлинейка без затвора?
— г- И трехлинейка есть, — кивнул Ваня. — Только она и вправду без затвора. И ржавая как смерть…
— А еще что есть?
— Пулемет…
— Без патронов и ствол свинцом залит..
— Маслом ствол залит. Не сомневайтесь. И патронов две ленты…
— Ваня, не валяй ваньку! — поморщилась Лара. — Я понимаю, ты у нас самый крутой пацан на деревне. Но про пулемет ты загнул…
— А если нет?
— Тогда я тебе отдамся. Прямо сейчас… Ваню аж в воздух подбросило. Развернулся — и к сараю. Хорошо, Лара успела его остановить.
— Да я пошутила… Отдаться не отдамся, но в щеку поцелую…
Ваня был рад и этому.
В сарай они пошли все вчетвером.
Ваня разгреб мусор в углу, разобрал тайник, крытый досками. И на свет божий появился пулемет системы «максим». Точно, оружие Гражданской войны. В самый раз с Петлюрой воевать. Весь в смазке, обклеен парафиновой бумагой. Берегли оружие, по всем правилам военной науки берегли.
— Ну как? — гордо заявил Ваня. — А вы говорили…
— Да уж, да уж…
— Откуда такое чудо?
— Дед хранил, батя хранил, я храню. Это у нас что-то вроде семейной реликвии…
— Реликвия… Вань, а где ты слов таких нахватался?
— А ты, Лара, не подкалывай. Ты поцелуй гони!
— Ага, размечтался… Ты еще докажи, что он стреляет…
— И докажу…
Ваня схватился за пулемет. Гена тут же пришел ему на помощь. Вместе затащили его на чердак дома, установили. И только там Ваня принялся очищать его от бумаги и смазки. А дело это долгое. Впрочем, никто не торопился.
* * *
Отец Игната позвонил в третьем часу.
— Я тут вспомнил, у сына приятель есть, вместе в армии служили. В какой-то деревне он живет, от Москвы недалеко… Может, к нему Игнат подался?
Маловероятно. Но все же…
— Название деревни?
— Да я разве помню… Хотя надо в письмах его порыться. Может, найду что…
— А вы поройтесь…
— Да я на работе…
— Так домой езжайте. Дело такое, сыну вашему опасность грозит. Бандиты за ними охотятся. Понимаете?
Отец Игната это понимал. «Лечу!» — крикнул он и бросил трубку.
* * *
Толстая баба с красным лицом думала с такой натугой, что мозги, казалось, сейчас вылетят из ее головы.
— Да, кажись, помню… Были два парня и девка. Городские, сразу видно… Точно, они еще спрашивали меня, как до деревни Кузька доехать…
— Подсказала?
— Ну да. На Кузькином повороте и сошли…
— Какой еще Кузькин поворот?
— Ну так до деревни еще верст пять пехом топать…
— А на машине?
— Можно и на машине. Но не на автобусе. Вот у нас в прошлом году, на распутье, Ерема на «Запорожце»…
— Да ну его в задницу, этого Ерему. — Чичик нервничал. — Ты мне скажи, где этот хренов поворот?
— Ничего не пойму. Тебе, мил человек, какой поворот нужен, Кузькин или Хренов?
* * *
К отделению подтянулись Эдик и Рома, пили чай в кабинете, когда позвонил Ляхов-старший.
— Все, нашел, — сообщил он. — Друг Игната, Иван Бушуев. Живет в деревне Кузька, в Подмосковье..
— Какой район?
— Да он не пишет… Пишет, что километрах в пятидесяти от Москвы. Пишет, что недалеко от столицы этот Ваня живет, а деревня деревней. Вот, еще… этот Ваня приглашал Игната к себе в гости. Первачок, банька по-черному. У его родителей свой дом, а у Вани свой. Хороший, добротный, на отшибе. Моя хата с краю.
— Все, я понял, будем искать…
— Товарищ майор, а можно я с вами?
— Можно, только совсем не обязательно. В общем, оставайтесь дома…
Степан положил трубку. И тут же набрал номер Кулика.
— Саня, ты где?
— Да в Балашихе. По адресу одному…
— Ты там по карте посмотри, деревня Кузька…
— Та-ак… Смотрю… А зачем она?
— Сейчас туда поедешь…
— Зачем?
— А чтобы узнать, где кузькина мать живет…
— Вот, нашел…
— Давай подруливай к станции Оладьево. И жди нас…
— Да я бы и сам…
— Никакой самодеятельности. Там Клод со своими архаровцами может быть… Кстати, «ствол» при тебе?
— Обижаешь, командир…
— Ну все, жди.
Следующим был Федот. Он крутился на Курском вокзале. Пытался выйти на след беглецов. Ни ничего не получалось. И ему Степан велел ехать на станцию Оладьево. Хоть на машине, хоть на электричке. Лишь бы побыстрей.
Затем он забрал с собой Эдика и Рому. Взяли из оружейки по автомату на каждого, оседлали служебную «Волгу». Врубили сирену и вперед на полной скорости.
* * *
Игнат лежал на чердаке дома. Рядом с пулеметом, возле которого возился Ваня.
— Сейчас, сейчас… — он торопливо устанавливал патронную ленту.
Не терпелось ему доказать, что эта семейная реликвия кое на что способна. И не ради праздной гордости, а ради Ларкиного поцелуя.
Дом стоял особняком от деревни, обзор с чердака просто чуден. И сектор обстрела почти идеальный. Дорога простреливалась и вдоль и поперек. Справа от нее то ли заболоченный пруд, то ли огромная грязная лужа — утки в ней плавают, гуси. Слева силосная башня и какие-то склады — все это колючей проволокой обнесено. Ни влево не уйти, ни вправо. Сейчас бы банду петлюровцев в эти клещи, всех бы в капусту покрошили.
