Он подсел к Степану. Какое-то время просто сидел. Паузу выдерживал. И наконец заговорил.
— Пока тебя не было, две малявы подошли, — тихо сказал он.
— Ну и?.. — Степан даже не пошевелился.
— Кончить мы тебя должны. Несчастный случай…
— Кто маляву подогнал? — словно бы нехотя спросил Степан.
— Из наших… Но вторая малява больше весит. Подписываются за тебя. Лемех…
Степан многозначительно промолчал.
— Я слыхал про тебя, Волчара, — продолжал «коренной». — Крутой ты мент. Ненавидят тебя наши. Но уважают. Знаешь, это косяк — за мента подписаться. Но Лемеху предъяву не кинут. За Волчару подписаться не косяк…
Вот, значит, какой у Степана авторитет. Блатные даже на крытке его признают. И не осуждают Лемеха.
Только с какой это стати Лемех подписывается за него?.. Значит, есть интерес. Значит, имеет какую-то выгоду с этого.
— Давно на тебя хотел посмотреть, Волчара, — уважительно сказал блатарь.
— Посмотрел?
— Посмотрел…
— Ну тогда свободен. Не мешай, спать буду..
Степан лукавил. Он не собирался спать. Это занятие опасно для жизни. Нельзя доверять ворам. А вдруг история с малявой от Лемеха — всего лишь байка, чтобы усыпить его бдительность? Или блатные получат «слово» против Степана от более сильного авторитета, чем Лемех?..
Он боролся со сном всю ночь. Но напрасно он не смыкал глаз. Никто даже не попытался его тронуть.
3
Степана вызвали на допрос к обеду следующего дня. В помещении для допросов его ждал генерал. Тот, который вместе с Собакиным арестовал его вчера.
Рядом с генералом стояли крепкие ребята. О безопасности своей печется. Перед столом, за которым он сидел, четыре табурета.
На первый присел Степан. И тут же в помещение ввели Федота. За ним Кулика. Дальше — Савельева. Все живы, все здоровы. Ни синяков, ни кровоподтеков.
— Граждане Круча, Комов, Савельев, Кулик, — официально обратился к ним генерал. — Обвинения с вас сняты…
Степан расслабился. Значит, за него вступились не только воровские силы. Каретников сумел-таки додавить рычаги. Другие покровители задействовали свои связи. Ничего не получилось у его тайных врагов. Не по зубам им оказались майор Круча и его опера.
Таинственный человек из правительства еще получит свое. Дождется…
— А почему граждане? — спросил Федот. «Да, действительно, почему граждане?» Но генерал пропустил вопрос мимо ушей.
— У нас отсутствует доказательная база вашего участия в преступлении…
— А как же охранник? — спросил Кулик. Значит, и ему предъявляли то же самое обвинение, что и Степану. И Федот в курсе, и Эдик… В ответ генерал лишь недовольно повел бровью.
— Но ваше поведение недостойно морального облика российского милиционера…
Степан понял, куда клонит этот червь в погонах. И ему стало не по себе.
— Есть сведения, — продолжал генерал, — что вы злоупотребляете своим положением. В частности, вы незаконно собираете дань с предпринимателей в своем районе…
— А что, товарищ генерал, есть законный сбор дани? — не удержался, съязвил Савельев.
— Я вам не товарищ! — Генерал окатил его холодным замполитовским взглядом. — Вы больше не офицер, гражданин Савельев.
— Но и не осужденный, — бледнея, отбрыкнулся Эдик.
— Как это он не офицер? — вскинулся Федот.
Крепыши за спиной генерала зашевелились. Только зря они беспокоятся. Федот не идиот, чтобы бросаться на генерала. Даже если тот последняя сволочь.
— Сегодня в десять часов утра министром подписан приказ о вашем увольнении из органов МВД. Можете ознакомиться…
Генерал злорадно улыбнулся и протянул каждому по выписке из приказа. Увольнение по дискредитации…
У Степана все поплыло перед глазами. Этот приказ — что нож в сердце. Но он быстро справился с собой.
— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит? — У него даже хватило сил холодно усмехнуться.
— Это не приговор.
— Для нас приговор! — отрезал Кулик.
— И для вас, господин генерал, тоже! — сверкнул взглядом Эдик.
— Я вам не господин! — взвился тот.
— Господин! — настаивал Савельев. — В нашем мире все господа, у кого есть власть и деньги. Власть у вас есть…
— И с деньгами полный порядок. Не правда ли? — с намеком на продажность усмехнулся Федот.
— Это оговор. Это клевета!..
Федот попал в точку — генерала аж затрясло.
— Да мы вашу зарплату имели в виду, — тоже с усмешкой посмотрел на генерала Степан. — Все, мы можем быть свободны?
— Да, вас разведут по камерам… — Генерал никак не мог взять себя в руки.
Видно, всю жизнь этот чинуша по канцеляриям штаны протирал. Не закалила его жизнь, не научила выдержке.
— Не вредничайте, генерал… Вон у вас в папке постановление о прекращении дела.
Степан не видел постановления. Но попал в точку.
— Ах да… — стушевался генерал. — Ознакомьтесь…
— Да мы вам верим! — рассмеялся Кулик.
Через пару часов, после всех формальностей, Степан, Федот, Эдик и Саня выходили из изолятора. При деньгах. При паспортах. Но без оружия и удостоверений. Степану вернули сотовый телефон.
Все четверо напряжены, ушки на макушке. И не зря. Опасность не миновала. Смертельная игра против них продолжается. Два раунда их невидимый противник проиграл. Киллеры облажались, а потом и с Бутыркой промах.
Но все еще впереди. Будет третий раунд. А в боксе, как известно, побеждает тот, кто возьмет верх в последней трехминутке.
Они все вчетвером безоружные, уязвимые. Стоит подъехать машине с автоматчиками, остановиться напротив них. И все…
Только подумал Степан о машине, как появился лимузин. Роскошный и очень тяжелый. Похоже, бронированный. «Линкольн» остановился рядом с ними. Открылась дверца. И показалось лицо… Сафрона…
— Сюда, — поманил он его к себе. Не вышел навстречу, не предложил сесть. А именно поманил. Как собаку.
— Нет, — покачал головой Степан.
— Дурак! Тебя же киллеры выпасают…
— Нет.
Он продолжал стоять.
— Ну придурок! — недовольно сморщился Сафрон и нехотя вывалился из машины. — Давай садись. Только живо!
Это уже было приглашение. И Степан принял его. Он сел на заднее сиденье рядом с Сафроном. Сиденье напротив заполнили Федот, Эдик и Саня.
Дверца захлопнулась, и машина плавно тронулась с места. Степан глянул назад. За лимузином пошли два джипа.
