— Меньше сорока минут назад, — отозвалась Лола, —
вы ведь живете в центре, совсем недалеко от нашего офиса.
— Значит, она жива… — еле слышно, ни к кому не
обращаясь, проговорил Альберт Николаевич.
— Что вы сказали? — Лола изобразила вежливое
недоумение.
— Я не вам! — резко ответил Крылов. — Где я
должен расписаться?
Лола протянула ему разграфленный листок и указала на
свободную строчку. Мужчина достал из кармана изящную золотистую ручку и вывел
на листке быстрый неровный росчерк. Лола повернулась к двери, но Альберт
Николаевич снова окликнул ее:
— Вы ее видели?
— Кого? — Лола повернулась к нему и округлила
глаза, изображая полнейшее недоумение.
— Ее… Ирину.., отправительницу?
— Да, — Лола кивнула, тряхнув светлыми
волосами, — я как раз вошла в офис, вернулась с предыдущей доставки…
— Ну и как.., как она выглядела? — Голос мужчины
показался Лоле умоляющим.
Она поняла, что он мучительно хочет, чтобы ее описание
нисколько не подходило для его жены, которой давно уже полагалось находиться в
морге и для загадочного возвращения которой он не мог подобрать сколько-нибудь
правдоподобного объяснения.
— Немолодая такая дама, но стройная, — начала
Лола, — шатенка, волосы короткие.., видно сразу, что богатая, —
девушка завистливо сглотнула, — пальто очень красивое, светло-бежевое,
модное очень, из этого, как его…
— Кашемира, — безнадежным голосом подсказал
Альберт Николаевич.
— Во-во, кашемира! Классное пальто! Я такое видела в
бутике на Большой Морской, таких денег стоит — с ума сойти!
— Да, это она… — тоскливо протянул Крылов, — что
же случилось, что же случилось.., ведь я своими глазами…
— Что вы говорите? — Лола приблизилась к мужчине
на шаг.
— Ничего! — резко отозвался тот. — Что ты
здесь вынюхиваешь? Доставила письмо и проваливай!
— Но вы же меня сами попросили зайти, — обиженно
проговорила девушка, — сам расспрашивал, а теперь ругается… — Ее глаза
жалобно округлились и наполнились слезами.
— Ладно, ладно, — Альберт Николаевич подтолкнул
девушку к двери, сунул ей в руку пятидесятирублевую бумажку и вытолкнул за
порог.
— Бедную девушку каждый обидеть норовит, —
всхлипывая, произнесла та, пряча деньги в карман джинсов, — денег немножко
дадут и думают, что все можно, а.., человеческое достоинство?
Но зрителей у нее больше не было: Альберт Николаевич Крылов
уже захлопнул дверь квартиры.
* * *
Высадив Лолу на Пушкинской улице, Маркиз, чтобы не терять
времени, поехал на Обводный канал к Уху, который обещал ему хорошую машину «с
начинкой» — внешне самые обычные «Жигули», а вся ходовая часть — от
«фольксвагена», да еще и дополнительно переделанная, с форсированным мотором.
Миновав Вознесенский проспект, Леня выехал на набережную
Обводного. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил серый «форд»,
который уже давно держался за ним, как приклеенный.
Маркиз снизил скорость — и «форд» тоже притормозил, нажал на
газ — и «форд» прибавил ходу.
Около Ново-Московского моста дорога ушла в тоннель. Выскочив
наружу на другой стороне моста, Леня резко развернулся и по встречной полосе
движения вывернул на Московский проспект, а с него — на Малодетскосельский. На
этом узком, разделенном бульваром проспекте очень многие автолюбители оставляют
возле тротуара припаркованные машины, в результате по оставшейся свободной
части дороги едва можно проехать в один ряд. Лене пришлось снизить скорость,
потому что перед ним еле тащился темно-синий «опель». Косясь в зеркало заднего
вида, Леня даже посигналил тихоходу, хотя у того на заднем стекле был приклеен
круг с изображением чайника и выразительная надпись: «Еду как умею».
Естественно, водитель «опеля» никак не отреагировал на
Ленины сигналы и даже снизил скорость еще больше, хотя это казалось почти
невозможным.
Леня вполголоса выругался. Того и гляди, появится серый
«форд», от которого он надеялся оторваться…
Легок на помине, «форд» появился в зеркале.
Леня вертел головой в поисках какого-нибудь проходного
двора, в который можно свернуть, но ничего похожего вокруг не было.
И тут, немного не доезжая до перекрестка, где Леня надеялся
вырваться на оперативный простор, проклятый «опель» вообще остановился.
Маркиз не удержался от крепких выражений, ударил обеими
руками по рулю и, выйдя из машины, двинулся к «опелю».
— Ты что, второй день за рулем? — спросил он,
наклонившись к водительскому окну.
— Нет, не первый, — ответил водитель «опеля»,
поворачиваясь к Лене лицом.
Это был коренастый крепкий мужчина с густыми рыжеватыми
волосами и красной, как у большинства рыжих, кожей. Тот самый, с которым Леня
столкнулся в квартире любительницы оперы Аллы Викторовны.
— Тебя из «Горэнерго» уволили или сам ушел? —
осведомился рыжий, нагло ухмыльнувшись и запустив руку во внутренний карман
куртки.
— Сам ушел, — ответил Леня, шарахнувшись
назад, — и от тебя, рыжий, уйду!
Но его намерению не суждено было осуществиться. Сзади его
схватили за локти двое парней, взглянув на которых, Леня понял, что его грим
«под блатного», который он сделал перед визитом в банк, никуда не годился. До
настоящих братков, таких, как эти двое, ему было далеко.
— Ну что, Колобок, — насмешливо проговорил рыжий,
выбравшись из машины и приблизившись, — и от дедушки ты ушел, и от бабушки
ушел, а от меня, рыжего, фиг ты уйдешь! Придется тебе со мной прокатиться…
— Куда это? — прохрипел Леня, безуспешно пытаясь
вырваться из рук «двоих из ларца».
— На кудыкину гору, — лаконично ответил
рыжий, — для важного разговору.
— О чем с тобой разговаривать? — не сдавался
Маркиз.
— Любопытный попался! О чем-о чем, сам же говорил — за
мной недоплата, вот я и хочу расплатиться!
Братки подтащили Леню к его машине и втолкнули на заднее
сиденье. Один из них сел за руль, а второй — рядом с Маркизом, залепил его рот
куском пластыря, а на лицо набросил темный шарф. Взревел мотор, и машина
куда-то помчалась.
Маркизу ничего не было видно. Сначала он пытался сообразить,
куда его везут, отсчитывая повороты, но скоро понял бесполезность этого занятия
и впал в тупое дремотное оцепенение.
Они ехали около получаса, сначала по хорошей, гладкой
дороге, потом по неровной, ухабистой, однако, судя по частым остановкам и
доносящимся со всех сторон звукам проезжающих машин, все еще находились в
городе. Наконец машина остановилась, Леню вытащили из нее, в бок ткнулся
револьверный ствол. С глаз сорвали закрывавшую их ткань.
