* * *
Альберт Николаевич подошел к зеркалу и бросил на себя
последний придирчивый взгляд. Он был суеверен и всегда смотрелся в зеркало,
прежде чем выйти из дома.
Лицо у него было слишком бледным… Может быть, это из-за
освещения В глубине души он понимал, что Алла права, что он элементарно
боится.., и руки выдавали его предательской дрожью…
Он закрыл дверь квартиры, прошел по ярко освещенному
коридору к лифту, нажал кнопку вызова.
Кабина подъехала на удивление быстро, как будто ждала его на
соседнем этаже. Крылов вошел в лифт. Там уже кто-то был — мужчина такого же
роста и телосложения, как Альберт Николаевич, в точно таком же хорошо сшитом
черном пальто, стоял спиной к нему. Крылов нажал кнопку первого этажа, и лифт
плавно устремился вниз.
В ту же секунду мужчина в черном пальто повернулся лицом к
Альберту Николаевичу.
Это было, как в странном сне, когда сталкиваешься на улице с
самим собой, словно отражение в зеркале ожило и обрело собственную волю.
Действительно, Крылов как будто смотрел на себя в зеркало,
настолько незнакомец был на него похож. Точно такие же черты лица, точно такие
же темно-русые волосы, и подстрижены так же, как у него…
— Привет, — двойник Крылова лучезарно
улыбнулся, — кажется, мы с вами где-то встречались, ваше лицо мне
удивительно знакомо!
С этими словами он достал из кармана пальто голубой
пластмассовый флакончик и брызнул в лицо опешившему Альберту Николаевичу резко
пахнущей жидкостью. Перед глазами у Крылова все поплыло, голова закружилась, и
на долю секунды он отключился. Когда же сознание прояснилось, он по-прежнему
был в кабине плавно скользящего лифта, но никакого двойника рядом с ним не
было.
«Померещилось, что ли?» — подумал он, пытаясь собрать
предательски разбегающиеся мысли.
Правда, в лифте все еще чувствовался неприятный резкий
запах, но больше ничего подозрительного не было…
Дверцы лифта разошлись, Крылов вышел из подъезда, и тут же
его подхватили двое здоровых молодых парней.
— Альберт Николаевич? — уточнил тот, что справа.
Крылов машинально кивнул, и его буквально внесли в потертую
ржавую «восьмерку».
Альберт Николаевич успел подумать, что эта машина не слишком
похожа на те транспортные средства, которыми обычно пользовалась Алла и ее
ближайшее окружение, когда один из парней извиняющимся тоном проговорил:
— Андрей Питиримович сам хотел за вами заехать, но у
него машина не завелась.
— Кто? — удивленно спросил Крылов.
— Андрей Питиримович, — невозмутимо повторил
парень, — капитан Ананасов, следователь…
Крылов ахнул. До него начали доходить масштабы катастрофы.
— Он просил вам передать, что подъедет прямо в морг,
там вы с ним и встретитесь…
Крылов завертелся на месте, и парень, неверно истолковав его
волнение, постарался успокоить нервного свидетеля:
— Да вы не волнуйтесь, вы на опознание не опоздаете, мы
в морг еще раньше его приедем…
— Вот уж опоздать в морг я совершенно не боюсь…
Альберт Викторович без сил откинулся на жесткую спинку
сиденья и прикрыл глаза.
Хуже быть уже не могло… Хотя он еще не знал, что самое худшее
было еще впереди.
Его ждало два свидания: сначала ему предстояло оказаться
лицом к лицу со своей мертвой женой, которую он собственными руками отравил, а
потом, если удастся это пережить, — с живой и разъяренной Аллой, которая
по его вине лишилась двух миллионов. Вот этой встречи ему пережить не удастся,
на этот счет Альберт Николаевич не обольщался.
* * *
Буквально за несколько минут до того, как Альберт Николаевич
Крылов вышел из подъезда своего элитного дома, чтобы попасть в руки бравых
ребят, которые повезли его в морг Пятой больницы на опознание, из того же
подъезда энергичной походкой вышел стройный мужчина среднего роста в отлично
сшитом черном пальто, как две капли воды похожий на господина Крылова. Небрежно
поправив аккуратно подстриженные темно-русые волосы, мужчина подошел к
ожидавшему его темно-серому «форду».
— Ну что, поехали, что ли? — сказал он рыжеватому
мужчине с красным, как у многих рыжих, лицом, который сидел на водительском
месте.
— Поехали, — осклабился рыжий, — на заднее
сиденье садись, там тебе будет удобнее!
На заднем сиденье, вальяжно развалившись и медленно двигая
тяжелыми челюстями, сидел огромный детина с обритым наголо черепом и
трехдневной щетиной на физиономии.
Подвинувшись, чтобы освободить место для пассажира, детина
окинул его таким кровожадным взглядом, что мужчина в черном пальто невольно
поежился и проговорил:
— Ты чего, друг, не позавтракал сегодня? Учти, я очень
костлявый, а пуговицы на пальто вовсе несъедобные.
— А он их выплюнет! — насмешливо ответил рыжий за своего
молчаливого напарника, который не проронил ни слова и только быстрее задвигал
мощными челюстями.
— Манюня по жизни неразговорчивый, — пояснил
рыжий, — но если попробуешь какую-нибудь шутку отколоть — он тебя и правда
сожрет и пуговицами твоими, не подавится.
Потом он покачал головой и вполголоса добавил:
— Говорили, что похожего подобрали, но чтобы уж так
похож… Если бы не знал, подумал бы, что это тот, проходимец из «Горэнерго»…
«Форд» набрал скорость и поехал по направлению к Литейному
проспекту, лавируя среди густого транспортного потока.
Свернув на улицу Чайковского водитель затормозил перед
красивым голубовато-белым особнячком с колоннами и с подвижной видеокамерой над
входом.
— Ну, голубь, пошел, — напутствовал рыжий своего
элегантного пассажира, — и имей в виду, никаких шуток! У Манюни настроение
с утра никудышное, он шуток напрочь не понимает! Так что получил деньги — и с
вещами на выход, мы тебя перед дверью будем дожидаться!
* * *
Ржавая «восьмерка» лихо затормозила перед дверью морга. Один
из бравых парней выбрался из машины, решительно подхватил под локоть
трясущегося от страха Крылова и буквально втащил его в помещение. Посреди
комнаты стоял изрядно потрепанный жизнью персонаж неопределенного возраста, в
грязно-белом халате с отвисшими карманами и с лицом, выдающим хроническое и
мучительное похмелье.
— На опознание, значится? — осведомился этот
абориген и с неожиданной прытью устремился к одной из обитых жестью
дверей. — На опознание, это сюда надо, там уже все готово!
Плечистый парень втолкнул Альберта Николаевича в распахнутую
санитаром дверь и тут же куда-то исчез. Санитар плотно закрыл дверь за спиной
растерянного свидетеля, и тот оказался совершенно один в небольшом, скудно
освещенном и очень холодном помещении.
