— Ну почему же. Тайное обязательно должно стать явным. Особенно когда это касается моей жены…
Он гнал по улицам как сумасшедший. На какое-то время превратился в дальтоника — перестал отличать красный свет светофора от зеленого. Оставалось удивляться, как он ни разу не напоролся на гаишников.
— Вы отлично водите машину, — заметила Алена.
— Это вам так кажется. Знали бы вы, сколько ругани со всех машин несется сейчас в мой адрес… Так, кажется, приехали.
Он резко свернул во двор крупнопанельного дома.
— Какой подъезд?
— Вот здесь…
Они вместе вышли из машины и поднялись на седьмой этаж. Алена вставила ключ в замочную скважину. Но открывать дверь не торопилась. С виноватым видом обернулась к нему, жалостливо спросила:
— Может, не надо?
— Надо, Алена, надо! — решительно замотал он головой.
Она тяжко вздохнула и повернула ключ в замке.
Вячеслав Борисович влетел в квартиру, ворвался в спальню. И вмиг стал пунцовым от злости. Было от чего. Его жена стояла на коленях, руками держалась за спинку кровати. А позади нее пускал в ход свой поршень черноволосый молодой человек. Валентина стонала и крутила задом, как последняя шлюха. Для завершения картины ей оставалось вгрызться зубами в дерево кроватной спинки.
— Ну ты и блядь! — заорал на нее Вячеслав.
Только сейчас Валентина вернулась в реальность. Она обернулась и с ужасом уставилась на мужа. Только ее гребарю было все равно. Как ни в чем не бывало он продолжал насаживать ее на свой кол. А этой суке было так хорошо, что не было сил соскочить с него.
— Вя… Вяче… Вячеслав… — всхлипывала она от страха.
— А ну отпусти ее, козел! — заорал он на парня.
Наконец-то трахарь удосужился обратить на него внимание.
— Пошел, мужик! Не мешай! — озверело глянул на него.
Это было пределом наглости.
— Ну ты, урод! — заревел Вячеслав Борисович и с кулаками бросился на обидчика.
Только тот легко отстранился от Валентины, подпрыгивая, развернулся к противнику лицом. Вячеслав Борисович даже не увидел, как он послал ему навстречу ногу. Что-то тяжелое со всей силы ударило его в подбородок. В голове громыхнул взрыв, перед глазами запрыгали яркие звезды, которые тут же поглотил непроницаемый туман.
Очнулся он на кровати, на которой трахали Валентину.
И ее саму увидел. Она стояла перед ним с ваткой, от ватки остро несло нашатырем. Едва Вячеслав Борисович открыл глаза, она тут же отшатнулась от него, как от чумы. Встала посреди комнаты. Затем прижала руки к груди и бухнулась перед ним на колени. В глазах мольба, паника, страх.
— Слава, прости меня, дуру!..
Как ни странно, в этой сцене отсутствовал фарс. Все было искренне, по-настоящему. Валентина была само раскаяние. Только кому от этого легче?
— Болит, — хватаясь за подбородок, самому себе пожаловался он.
И осмотрел комнату. Кроме Валентины, в квартире никого.
— А где этот урод?
— Он ушел. Вернее, сбежал….
— А за щеку тебе на прощание не насовал? — зло спросил он.
— Слава, как ты можешь? — возмутилась она.
— Чего? — скривился он. — Как я могу?.. А как ты можешь?.. Заплыв брассом у нее. Я, дурак, поверил. Ау нее заплыв раком…
— Слава!
— Что Слава! Я уже сорок два года Слава! А ты тридцать восемь лет шлюха. Родилась ею и сдохнешь. Пошла ты на!..
Ну, чего стоишь? Беги, догоняй своего красавчика. Пусть он тебе еще вставит!
Лицо Валентины пошло багровыми пятнами. Она поднялась с колен. Нервно заходила по комнате. Какое-то время подбирала слова.
— Да, я занималась сексом с этим парнем! Да, я виновата перед тобой!.. Но в том, что случилось, больше твоей вины, чем моей.
— Ага, с больной головы на здоровую…
— Да, с больной на здоровую, — быстро нашлась она. — Только не о голове речь. А о том, что называется мужским достоинством. У тебя это дело больное, а у Дениса здоровое.
Ты отказываешь мне в сексе, а он с радостью…
— Ну так какого хера ты еще здесь? Давай, вали к своему самцу. Будешь с ним жить. Он тебя и драть будет, и кормить…
— Слава!!! — заламывая руки, воззвала она к нему.
— Что, не хочешь уходить? Тогда уйду я…
Он грубо оттолкнул жену и направился к выходу.
— Да пойми ты, люблю я только тебя! — взывала она ему вслед. — А Денис — это всего лишь машина. Всего лишь машина… Я ему даже деньги платила.
Вячеслав остановился. Резко обернулся к жене. И зло рассмеялся.
— Ты?! Ему деньги платила?! Ха! Теперь тебе деньги будут платить. Без бабок тебя оставлю. Без всего! На панель пойдешь, чтобы прокормиться… Пошла на хрен, сука!
Он ушел, хлопнув дверью. Валентина осталась в квартире одна. В чужой квартире. Только ему какая разница?
Хотя нет. Разница есть. Большая разница. Козел тот бодливый может еще вернуться. И снова трахнет ее. А потом они вместе будут смеяться над Вячеславом, обсуждать его рога…
Он возвратился в дом. Схватил Валентину за руку и как на буксире поволок за собой. Впрочем, та и не сопротивлялась.
— И где же ты нашла этого альфонса? — зло спросил он уже в машине.
— Слава, честное слово, я даже не знаю, как все получилось. Наваждение прямо какое-то… Я так виновата перед тобой. — Она закрыла лицо ладонями, горько всхлипнула. — Прости меня, если можешь…
— Если могу?.. А я не могу. Не могу! Ты предала меня.
Предала!..
— Так получилось. Не знаю, наваждение какое-то нашло…
— Ага, наваждение! Только не нашло, а вошло — между ног…. То наваждение у нее, то я импотент… Самка ненасытная!
— Я не самка… — вяло возмутилась она. — Но я женщина. Много мне не нужно. Хотя бы чуть-чуть. Но ты не давал мне и того. Я же просила тебя, давай вместе решим твою проблему…
— Заткнись! — рявкнул Вячеслав.
Только злости прежней в нем почему-то уже не было.
Он посмотрел на Валентину. И ему даже стало жаль ее.
Моложавая, красивая, стильная женщина. Она в мужчине нуждается, а у нее муж-импотент… А ведь он и в самом деле импотент. Ни на что не способен. На себя надо злиться, на себя. Он спровоцировал эту ситуацию…
Вячеслав Борисович ударил по газам, сорвал машину с места и помчал к выезду со двора.
Арка находилась на стыке двух домов. Широкая. Запросто можно было разъехаться двум машинам. Вячеслав Борисович и подумать не мог, что здесь нужно быть особенно осторожным. А еще злость, она подхлестывала его. Злость на себя, на Валентину, на этого ублюдка альфонса.
