– Чем, например?
– Хотите, я вам станцую? Хотите стриптиз?…
А посмотреть в ней есть что. Смазливая девчонка. Фигуристая – крутобедрая, длинноногая. Груди будто маленькие арбузики из-под кофточки проглядываются. А потом, Саня холостяк. Равно как и Эдик… Но нет, не та ситуация. Степан Круча орлами их называет, это да. Но не стервятниками – нет.
– Гуляй, девочка, – подтолкнул ее к двери Эдик. – Сделай так, чтобы я тебя до завтрашнего утра не видел…
Девка исчезла. Но перед этим как-то странно обвела их всех троих взглядом. Саню, Эдика и Семена. Уж не за педиков ли их принимает?… Впрочем, Сане все равно. За годы ментовской службы он привык игнорировать и едва уловимые намеки в свой адрес, и откровенную грубость.
– По сто граммов? – спросил сосед.
Он был явно доволен. Хотя чему радоваться? Не окажись эта девка клофелинщицей, он бы сейчас секс-удовольствие получал. А так одни хлопоты… Но ведь доволен…
– Не, – покачал головой Саня. – Мы домой пойдем. Завтра утром на службу…
– Сам же работки подбросил, – будто сокрушенно развел руками Эдик. – С разбойниками с большой панели завтра разбираться будем…
Сокрушаться нечего. Случай с клофелинщиками – это не абы что, а раскрытое уголовное дело, «палка» для отчетности. От подполковника Хлебова благодарность, а может, даже сто рублев премии. Будет на что телеграмму в Сочи отбить. «Дорогая, с путанами не вожусь. Люблю только тебя…»
Глава вторая
– Это ты правильно сделал; – кивнул Корж. Пупс отошел от двери в квартиру напротив. Только что заклеил смотровой «глазок» жвачкой.
Леньчик тихонько достал из кармана ключи. Один сунул в нижнюю замочную скважину, второй – в верхнюю. И одновременно прокрутил их по часовой стрелке – по два оборота каждый. Все, дверь открыта.
– Отлично, братан, – едва слышно похвалил его Корж.
И первым вломился в квартиру. В холле темно. В комнатах тоже. Только на кухне свет. И дверь из ванной открывается, сноп света падает в холл. Женщина выходит. Полотенцем прикрывает интересные места.
– Кто там? – испуганно спрашивает она.
– Сто грамм! – хохотнул из темноты Корж. Он знал, где находится выключатель. На ощупь нашел его. Зажег свет в холле. Предстал перед купальщицей во всей своей красе. А парень он знатный. Девчонки от него тащились. Гирляндами на шею вешались.
Только эта бикса в восторг не пришла. А, наверное, Леньчика и Пупса испугалась… А может, их всех троих?…
– Убирайтесь! – взвизгнула дамочка.
– А если нет? – снова хохотнул Корж. – Милицию вызовешь?…
– Да!
– А ху-ху не хо-хо!…
Корж подошел к Марине Петровне – так звали женщину. Резким движением руки сорвал с нее полотенце. Оставил ее в чем мать родила. За что схлопотал пощечину. Хорошо, когтями ему в лицо не вцепилась…
– А сдачи? – спросил он.
И съездил ей кулаком по скуле. Как ни странно, дамочка удержалась на ногах. И даже замахнулась для удара.
– Сволочь! – забилась она в истерике. На этот раз Корж ударил со всей силы. Одним кулаком под дых, вторым в челюсть. Баба слетела с копыт. Грохнулась на пол, собралась в комок. Забилась в беззвучном рыдании.
– Кто первый? – спросил Корж. Фигурка у дамочки что надо. Под сорок ей.
Но выглядит на тридцать, не больше. Кожа свежая, упругая.
Корж просто не мог удержаться от соблазна. Он не дал подельникам и рта раскрыть. Сам себе ответил:
– Придется мне…
Схватил женщину за волосы, затащил ее в комнату, разложил на ковре.
Навалился на нее, подмял под себя. Та не сопротивлялась. Все правильно, если насилуют – расслабься и получай удовольствие…
И Корж получал удовольствие. Все то время, пока его дружки рыскали по квартире в поисках ценных вещей. Краем глаза он видел, как Леньчик пакует в узлы столовое серебро, хрусталь. Все правильно, так и надо…
Наконец он разрядился. Слез с женщины.
– Давай, Леньчик, твоя очередь…
Дамочка пошла по кругу. А для чего, собственно, созданы женщины, как не для этого дела?… Корж развеселился. И вдруг вспомнил, что она в доме не одна.
Сын у этой бабы. Девять лет ему.
Детскую он нашел без труда. Пацан сопел в две дырки. «Пусть спит», – решил Корж. Трогать его не имело смысла. Он вышел из комнаты и на всякий случай заблокировал дверь. На руках у него перчатки – можно не бояться, что останутся «пальчики».
Корж вернулся в гостиную. Трудяга Леньчик «пахал» дамочку в поте лица.
Та была в сознании. Но не сопротивлялась. И удовольствия не получала. Глаза закрыты, голова безвольно свернута набок, трясется в такт движениям.
Пупс копошился на кухне.
– Бабки нашел? – спросил его Корж.
– Не-а… Все обыскал…
На кухне полный кавардак. Дверцы шкафчиков и шкафов – настежь, крупы, сахар, соль – все это высыпано на пол.
– Странно, он же говорил, что бабки на кухне. – Корж озадаченно почесал затылок.
– Может, перепрятала? – спросил Пупс.
– Все может быть… Ладно, ты дальше здесь шустри, а я бабу колоть буду. Кстати, как тебе телка?…
– Кайф!…
– Тогда готовься.
– Давно готов.
Корж дождался, когда Леньчик разрядится. Стащил его обмякшее тело с Марины Петровны. Вылил ей на лицо стакан холодной воды.
– Где бабки?
Она открыла глаза.
– Какие бабки? – спросила тускло.
– Баксы, доллары…
– У меня нет денег, – едва слышно ответила она. Казалось, дамочка вот-вот потеряет сознание.
– А сын у тебя есть? – жестко спросил ее Корж. Он знал отличный способ, как привести ее в чувство. И точно, женщина ожила. Встрепенулась, попыталась подняться с пола. Корж едва успел поставить ей ногу на грудь – оставил лежать.
И Леньчик уже очухался. Сел ей на ноги.
– Что с Митенькой? – задергалась она.
– Пока ничего, – утешил ее Корж. Вынул из кармана нож-"выкидушку".
Щелкнуло лезвие. В глазах женщины вспыхнул панический ужас.
– Но может случиться… Люди мы серьезные, так что советую шутки с нами не шутить…
– Уроды вы! – зло процедила сквозь зубы баба.
– А ты шлюха запаханная! – вызверился на нее Корж. – Бабки где?
Последний раз спрашиваю!
– На балконе… Только Митеньку не троньте… И точно, на балконе под кучей старья нашлась коробка с деньгами. Тридцать пять тысяч долларов, как с куста.
