– Что за метелка?
– Да левая какая-то. Короче, мы ее замели, к тебе привезли. Если хочешь, сам с ней побазарь. Хочешь, мы с ней побазлаем… Да, телка, скажу тебе, нехилая, есть на что посмотреть…
– Так чего ты тянешь кота за яйца? – осклабился Сафрон. – Давай сюда ее тащи, побазарим типа на досуге…
Гунявый дал отмашку, и два бойца из его свиты втащили в трапезную воровайку. И в самом деле телка была нехилая. Нерусская, типа, азиатка, но на мордашку более чем смазливая. Смуглая бархатистая кожа, аккуратный носик, обалденно красивые глаза – большие, миндалевидные. А фигурка… Под красным кожаным пиджачком угадывалась тонкая талия, ножки ровные, длинные, туго затянуты в джинсу, полусапожки на высоком каблуке.
– Откуда ты такая взялась? – вполне миролюбиво спросил Сафрон.
– Откуда привезли, оттуда и взялась, а что? – с вызовом спросила красотка.
Всем своим видом она давала понять, что не боится ни Сафрона, ни его громил.
– Часики где взяла?
– Купила.
Гунявый молча махнул в ее сторону рукой. Типа врет баба.
– У кого?
– В магазине. Может, еще товарный чек спросишь?
Как это ни странно, ее бравада нисколько не злила Сафрона, даже не раздражала. Скорее, заводила. Он чувствовал, как приливает кровь к клапану главного штуцера.
– Какой товарный чек? Это мои часики. Их у меня украли.
– Ах какая жалость…
– Жалость у меня между ног. Короче, ты бы не кочевряжилась, крошка, а то можешь плохо кончить…
– В каком смысле?
– А во всех смыслах. И во всех позах.
– Нашел чем пугать! – хмыкнула азиатка. – Может, я люблю кончать…
Говорила она бойко, на русском без всякого акцента. Даже московский говорок присутствовал.
– Я тоже, – осклабился Сафрон.
– Так в чем же дело. Банька у тебя отменная, как я погляжу. А я чистоту люблю, да и от пивка бы не отказалась…
– Смотри, какая шустрая… Ты от базара не уходи, поняла? Часики откуда, говори?
– А если не скажу, что сделаешь?
– Без горячего оставлю.
– Как страшно!.. Ладно, скажу. Со мной этими часиками расплатились.
– Кто?
– Да парень один.
– Кто такой, как зовут?
– Ну ты прям как следак ментовской! – развеселилась девчонка.
– Заткнись!.. Кто тебе котлы эти впарил?
– Да я не знаю… Ты вот трахнуть меня собираешься… или нет?
– Или да…
– Так вот, трахнуть хочешь, а как зовут, не говоришь. Так и он не сказал, кто он такой. Ну, Слава зовут, больше я про него ничего не знаю…
– Он тебя трахал?
– Нет, за красивые глазки часики подарил, – фыркнула азиатка. – Он у меня три дня жил. Часики, говорит, дорогие, так что я еще в долгу перед ним осталась. Сказал, что еще как-нибудь наведается…
– Ты проститутка?
– Ну зачем так грубо, фу! – жеманно поморщилась она. – Я в институте учусь, ну, и это, иногда, по возможности… В общем, могу и с тобой погулять. Если часики вернешь…
– Ага, держи карман шире! – ухмыльнулся Сафрон.
– И очко тоже! – хохотнул Хамчик.
Неспроста у него такая кликуха.
– Какие вы грубые, ужас! – Девчонка театрально закатила глазки.
– Ну зачем – грубые, мы можем и нежно…
Она завела Сафрона на все обороты. Ну чисто виагра, а не баба… Сил больше не было терпеть.
– Чистоту, говоришь, любишь. Пошли, я тебе спинку потру…
– Почему бы и нет? – Азиатка расплылась в дьявольски довольной улыбке.
И как ни в чем не бывало принялась раздеваться на глазах у толпы. Гунявый окатил ее презрительным взглядом. Типа шлюха она конченая, а не воровайка… Но Сафрону было плевать, кто и как о ней думает. Эта бестия раздраконила все чувства и все остальное. Он с похабным воодушевлением наблюдал, как та расстается с одеждой. А она умела это делать. Сначала скинула куртку, стащила топик, избавилась от лифчика. Тело у нее молодое, знойное, груди – супер. Затем она снова накинула куртку и тут же поспешила избавиться от полусапожек и джинсов. Движения плавные, но быстрые. И от одежды она избавлялась быстро, привычно. Шлюха. Но ведь Сафрон не собирался на ней жениться. Он даже не спрашивает, как ее зовут. А на фига?
Девчонка разделась, с блудливой улыбкой на губах закрыла ладошкой свой аккуратно подстриженный «пуховичок», другой рукой закрыла грудь. Типа стесняется. Хотя совсем не прочь отработать групповичок. Пацаны смотрят на нее, истекают слюной. Как бы не захлебнулись.
Сафрон поднялся с места, взял чистую простыню, протянул девчонке. Пусть закроется, чтобы затем оголиться вновь, но уже для него одного…
Азиатка взяла простыню, и в это время в трапезную влетела Ленусик. Это был самый настоящий гром средь ясного неба.
– Та-ак! – яростно протянула она, глядя на шлюху. Перевела взгляд на Сафрона, брови грозно сошлись на переносице. – И как это называется?
В этой жизни Сафрон боялся только двух людей. Подполковника Кручу и свою собственную жену. Но с ментом понятно. А Ленусик… Когда-то он замутил с ней, потому что нужно было с кем-то мутить. Девчонка она красивая, сексуальная. Но таких много – во всяком случае, так он думал пять лет назад. Одно время он даже хотел послать Ленусика туда же, куда до этого посылал всех своих подружек. Хотел, а потом перехотел. Она захватила его, с головой и всеми остальными частями тела втянула в свою сексуальную орбиту. Какой-то период времени он даже смотреть ни на кого не мог. Затем малость поостыл, перекинулся на других баб. Но Ленусик своим чертовским обаянием держала его за яйца. Он ей изменял, но всегда возвращался к ней, потому что прекрасно понимал: все остальные бабы лишь приправа к вкусному сочному блюду. Так и живет он с ней до сих пор…
– Это разврат, дорогая, – виновато развел руками Сафрон. – Самый обыкновенный разврат…
– А как будто я не знала, чем ты здесь занимаешься! – Ленусик высоко вскинула голову, уперла руки в бока, отставила в сторону ногу.
Когда она в такой позе, нужно держать ухо востро. Может и лягнуть – или ручкой промеж глаз, или ногой промеж яиц. Впрочем, волноваться не стоит. На людях Ленусик руки не распускает.
– А чем я занимаюсь? Я разврат предотвращаю, между прочим… Представляешь, ворвалась тут эта, голышом! С Хамчиком вот, говорит, перепихнуться хочу. Правда, Хамчик?
– Святая правда, Елена Павловна! – Хамчик поднялся со своего места, театрально приложил руку к груди, склонил к ней голову.
– А ты же сама знаешь: я разврат на рабочем месте не приветствую. Сам лично взял простыню, чтобы вручить этой… даже не знаю, как ее назвать…
