Феликс и Мишка успели. Но им тоже досталось. Феликса сильно ударило камнем по голове, Мишку достал ошметок огненной струи – к счастью, его быстро потушили.
У противопехотного огнемета много преимуществ. Но есть и недостатки. Прежде всего он одноразовый. А у боевиков «шайтан-труб» больше не было. Зато спецназовцы могли продолжать бой.
Притаившиеся было «чехи» снова ринулись на штурм высотки. Феликс стрелял и одновременно управлял боем. Разведчики экономили боеприпасы. И при минимальной плотности огня умудрялись достигать максимального эффекта. Их пули срезали поднимавшихся бандитов, залегших выбивали из укрытий. Спецназ есть спецназ, и напрасно боевики решили играть с этим огнем. Пока что Кабир только обжигается, а ведь может и сгореть.
Феликс знал кое-что про Кабира. Выходец из Йемена, считает себя арабом, видимо, по отцу, но мать у него чеченка. Одно время состоял в банде Хаттаба, но от черного араба отпочковался еще до его ликвидации. Имеет неслабые связи в исламском мире, что помогло ему сколотить свое собственное бандформирование и решить вопросы финансирования. Человек решительный и крайне мстительный. Случай с подполковником Кабаржиным тому подтверждение… Феликс видел его бородатую рожу на фотографии. И мог бы сейчас узнать его в толпе наступающих. Но пока что знакомой морды среди боевиков не наблюдалось. И Асада он тоже не видел, и оборотня Толика. Таис тоже нигде нет… А может, он вообще нарвался на какую-то другую банду…
Чем больше «чехи» теряли своих, тем злее становился их натиск. Отступать они не собирались и упорно рвались вперед.
– Обкуренные они, что ли! – перезаряжая автомат, крикнул Мишка.
«Опьяненные победой», – мысленно ответил Феликс. Разведчиков оставалось совсем мало. Как это ни горько было осознавать, группа, считай, разгромлена. И даже если боевики откатятся назад, они все равно будут праздновать победу… Но не хотят они откатываться. Все ближе «чехи», все ближе. Меткие пули, сокрушительные взрывы гранат – всем им нипочем…
Прапорщик Калюжный сменил позицию, упал рядом с Феликсом и тут же открыл стрельбу. Но успел дать всего две короткие очереди. Чеченская пуля клюнула его в лоб и навеки пригвоздила к земле. Не прошло и минуты, как погиб еще один боец… Это работал снайпер.
В рядах наступающих были снайперы, но разведчики быстро вычисляли их, не давали развернуться. Один Мишка в этом плане чего стоил… Но сейчас стрелял снайпер высочайшего класса. Непонятно, откуда он бил. Но как бил…
– Скиф, ищи кукушку! – Феликс обращался к Мишке через его позывной.
– Ищу, ищу. Ничего не вижу… А-а, е-е!..
Мишка находился в зоне его видимости, и Феликс мог видеть, как он хватается за правое ухо, опускаясь за камень.
Феликс метнулся к другу, осмотрел рану. Снайперская пуля по касательной задела височную кость, срезала ушную раковину. Кровищи – жуть, но Мишка при всем желании не мог ее остановить. К тому моменту, как Феликс подобрался к нему, он был уже без сознания. Пришлось самому оказывать помощь.
Пока Феликс возился с Мишкой, духи совсем близко подошли к позициям. Когда он взялся за автомат, было уже поздно. Феликс не успел отреагировать на действия боевика, который швырнул в его сторону гранату. Единственное, что он успел сделать, – пригнулся. А ударная волна припечатала его к земле. Такое ощущение, как будто голову резко сдавило огромными тисками. Такая боль, что Феликс даже не почувствовал, как по ногам чиркнули осколки…
Сознание втянулось в какой-то сумасшедший водоворот, мышцы тела отказались повиноваться, внутренности выворачивало наизнанку. Но Феликс все же нашел в себе силы оторваться от земли. Только вот взять автомат на изготовку не смог. Не было автомата. Вместо него он обнаружил чей-то спортивный полуботинок на утолщенной резиновой подошве. И тут же на затылок опустился приклад чужого автомата…
Глава одиннадцатая
Сознание тонуло в пучине забвения, на какое-то время всплывало на поверхность бытия, но, даже не успев раскинуть щупальца мировосприятия, снова погружалось на дно… Феликс очень смутно помнил, как после боя его куда-то тащили волоком. Тело, голова бились о камни, но боли он не чувствовал, как не мог чувствовать ее в кошмарном сне. Более ясно он помнил, как его швырнули в какой-то каменный мешок, рядом бросили еще чье-то тело. Кто такой этот товарищ по несчастью, Феликс не выяснял – сознание теряло последние остатки энергии и стремительно затухало.
Долгое время он находился без памяти, умирал. Но его организм боролся со смертельным недугом, огонь жизни постепенно разгорался – наполнял теплом остывшее сознание. В конце концов он снова пришел в себя. Медленно, но уверенно в нем пробуждался интерес к жизни. Он даже нашел в себе силы, чтобы осмотреться, соизмерить свое истерзанное естество с окружающей реальностью.
Вскоре до него дошло, что каменный мешок, в котором он оказался, представляет собой не что иное, как небольшую пещеру, вырубленную в скальном грунте. Запах застоявшихся нечистот, аура физических и нравственных страданий. Видимо, в этой норе и до Феликса томились пленники.
Глаза привыкли к темноте, и он смог разглядеть человека, лежащего рядом. Это был его друг Мишка. Живой, но в том же состоянии анабиоза, из которого он и сам еще не совсем вышел. На голове бинтовая повязка, уже другая, не та, которую наложил Феликс. Видно, «чехи» постарались.
Бинты туго перетягивали рану, и все же кровь хоть и медленно, но сочилась – насквозь пропитала повязку. Феликс прислушался к себе. И напрасно. В сознание тут же впились колючки болевых ощущений, голова загудела, как трансформатор под высоким напряжением.
Его контузило взрывом гранаты, осколками нашпиговало ноги. Раны, судя по всему, глубокие, но мышцы и кости пострадали не так чтобы уж очень. Хорошо, что в момент взрыва он лежал – осколки вспахали плоть по вектору от пятки к бедрам. Плохо, что они остались в теле. Боевики даже не думали их вынимать. Просто перетянули раны бинтами. Вряд ли они удосужились обработать их раствором хлорида натрия или хотя бы просто спиртом… Впрочем, жаловаться на дурное обращение было бы просто глупо. Кавказская война начисто лишена сентиментальности. Если ты враг, то сочувствия к себе не жди. Если бы Феликс захватывал позицию, окажись на его месте раненый боевик, он бы просто его пристрелил. Брать духа в плен дело неблагодарное – какая-нибудь тыловая мразь может организовать ему побег из-под стражи. А еще его могут спасти «цивилизованным» образом – выставить на суде жертвой обстоятельств и просто-напросто оправдать. И плевать, что на его счету не одна жизнь русского солдата…
Бандиты же взяли его в плен. Но для чего? Для потехи. Среди тех же чеченов есть немало охотников вдоволь поиздеваться над пленным. Но если среди «чехов» встречаются более или менее порядочные люди, воюющие за идею свободной Ичкерии, то арабы на их земле – в подавляющем своем большинстве кровожадные отморозки. Война – смысл их существования. Насилие – образ жизни. А Феликс и Мишка ко всему прочему не просто пленники, они еще и спецназовцы. К ним у наемников особая «любовь».
