— Здорово, кащенит! — широко улыбнулся Балабакин.
В камере, помнится, он готов был убить этого паренька, а сейчас радовался ему как родному. Тюремный синдром.
— Эка на какую красавицу замахнулся! — задористо подмигнув барменше, сказал Сеня.
Девушка кокетливо улыбнулась ему. И с насмешкой глянула на Тимошу, дескать, смотри, как надо с женщинами разговаривать.
— Как зовут нашу бесподобную мисс? — продолжал куражиться Сеня.
Может, он в какой-то степени и неудачник, но девушек он кадрить умеет, а это уже показатель мужской состоятельности.
— Оксана.
— А что наша милая Оксана делает сегодня вечером?
— Идет домой.
— А как насчет пойти ко мне домой?
— А какая у тебя музыка? — ничуть не стесняясь, жеманно улыбнулась она.
— Превосходная.
— А резина есть?
— Само собой.
— Тогда пойдем.
Все просто, как, впрочем, и должно быть. Девушки подобны необъезженным кобылицам, взнуздать их может только сильный и решительный ковбой. С растяпами и губошлепами они тоже могут быть любезными, но только для того, чтобы поиграть с ними, потешить свое самолюбие, потом взбрыкнуть и сбросить на землю, да еще копытом по лбу треснуть. С Тимошей такой номер запросто мог пройти, а Сеня парень брутальный, он сразу берет кобылу за гриву…
— А как же наш друг Тимоша? — с улыбкой глядя на Оксану, спросил он.
— Ваш друг Тимоша сопли жует, — пренебрежительно усмехнулась девушка.
— Быть этого не может! — изобразил удивление Балабакин.
— Не может, — хлюпнул носом разобиженный очкарик.
— Вот и я говорю, что не может. Знаешь, где мы с ним познакомились? — обращаясь к Оксане, спросил Сеня. — В тюрьме. Он девушку защищал, двух бакланов завалил. И в камере круче его никого не было, понятно? Чуть что не так, в глаз!..
Сеня врал, а оттого его речь звучала четко и убедительно, барменша слушала, приоткрыв рот. Когда он закончил, она уже с восхищением смотрела на Тимошу.
— А ты говоришь, сопли жует… Может, сейчас не в адеквате, так это потому, что влюбился в тебя… И резины у меня нет…
— И не надо, — отстраненно покачала головой Оксана.
— У меня есть! — дрожащим от волнения голосом ляпнул Тимоша.
— Это ты о чем? — нахмурилась она.
Сеня с упреком глянул на парня. И надо было ему все испортить.
Можно было бы исправить положение, но в бар уже входила Лиза. Сеня быстро допил свое пиво, дружески хлопнул Тимошу по плечу и направился к своей подружке.
Казалось бы, если женщина полная, то тело у нее должно быть знойным, но у Лизы только в глазах тропики, а прикосновение к ее упругим формам сулило прохладу. Возможно, это была всего лишь иллюзия, но Сеня физически ощущал исходящую от нее свежесть.
— Привет.
Она нежно смотрела на него и смущенно улыбалась в ожидании поцелуя. Сеня потянулся к ней, чмокнул ее в прохладные наливные губки. Она не позволила ему отстраниться, ласково коснулась рукой его затылка, легонько притянула к себе голову, жадно впилась в губы.
— Какой же ты сладкий! — отпустив его, упоенно сказала она.
— Если ты не против, давай об этом в машине поговорим.
Ему не хотелось, чтобы эта сентиментальная сцена происходила на глазах у всех.
В машине Лиза вновь присосалась к его губам. Здесь он перенял у нее инициативу.
— Ты знаешь, мне тоже очень нравится, — отстраняясь, не без восторга сказал он.
— Ты обо мне думал? — с надеждой спросила она.
— У тебя много времени на разговоры?
— Да, часов пять… Друзья к мужу приехали, они долго будут… И на озеро успеем, и поговорить… Я все время думаю о тебе. А ты на звонки не отвечал. Я думала, умру…
— От этого не умирают.
— Я тоже думала, что не умирают. Я бы радовалась, если бы Гена куда-нибудь пропал. А пропал ты… Я так переживала. — Она с обожанием смотрела на Сеню.
Смотрела и смущала, а он не знал, куда девать глаза.
— Поехали на озеро. Жарко.
— На нашу полянку? — тронув машину с места, спросила она.
— Почему на нашу? Ты же там с мужем была…
— Я не хочу о нем слышать. — Казалось, она вот-вот расплачется.
— Не любишь.
— Раньше думала, что не люблю. Сейчас точно знаю, что ненавижу…
Все-таки навернулись слезы на глаза.
— Засада.
— Не то слово… Он меня к Стелле отпустил, но я не поехала. Не хочу с ней, да и ты отозвался… И к мужу не хочу. К нему друзья пришли, водку пить будут, он когда выпьет, такое начинает… Не хочу к нему, не хочу с ним…
— У всех свои проблемы. У тебя с мужем кабала, у меня с братвой.
— С кем, с Васей?
— Нет, тут другое. Да и не суть важно… Меня в заложниках держали, больше недели, потому и трубку не брал. Песня на телефоне была, я сочинил, так они скачали, тридцать тысяч всего заплатили, если бы в евро, а то в рублях…
— А ты деньги любишь?
— Кто ж их не любит.
— Что бы ты с ними делал?
— Студию бы свою открыл, мог бы продюсером стать, звезд бы делал, песни бы для них сочинял… Ты петь умеешь?
— А ты что, звездой хочешь меня сделать?
— Ну, если деньги есть, все можно.
— И много надо?
— Чем больше, тем лучше. Миллион — российская сцена, десять — можно за рубежом счастье попытать…
— А просто за рубежом жить? Где-нибудь на берегу моря. Особняк с бассейном, песчаный пляж. Я тебя буду любить, ты меня, — в предвкушении счастья сказала Лиза.
— У тебя есть такой особняк? — с интересом посмотрел на нее Сеня.
— Нет, но может быть. Где-нибудь на Мадагаскаре.
— Почему именно на Мадагаскаре?
— Чем дальше, тем лучше… Я сбежать от мужа хочу. С деньгами.
— И много у него денег?
— Очень. Нам с тобой на всю жизнь хватит.
— Нам с тобой?
— Я с тобой сбежать хочу.
— Ну ты и дура! А если я твоему мужу скажу?
Он думал, что Лиза испугается, а она всего лишь расстроилась — от мысли, что любимый человек может ее предать.
— Если скажешь, меня убьют. Он — вряд ли, потому что любит. А они даже раздумывать не будут…
— Кто они?
— Его друзья. Это очень страшные люди. Но я их не боюсь. Мне все равно… Чем с Геной жить, лучше вообще не жить…
