— Телохранителю досталась.
— Да. Касательное ранение головы…
— Головы… А роста он какого?
— Высокий, метр девяносто, не меньше.
— Высоко преступник стрелял, высоко. Почему? Стрелок плохой или попугать Сафронова хотел?
— Не знаю.
— Работай, капитан, работай. Надо людей опросить. — Степан взглядом показал на темные окна жилого дома. — Может, кто-то видел что…
— Да, конечно, это обязательно.
— Две машины, говоришь, было?
— Вроде бы две.
— В обе стреляли.
— Да.
— И обе ушли.
— Ушли.
— А если с пробитыми колесами ушли?
— Ну, одна вряд ли, а вторая… Первая на Пролетарскую свернула, вправо, вторая влево…
— И ни одну не нашли.
— Да как же, посреди ночи.
— Значит, и не искали… Ладно, работай, капитан, не буду тебе мешать. Пройдусь немного.
Круча направился к Пролетарской улице, через темный проулок, вдоль которого совсем недавно летали пистолетные пули. Он жалел, что при нем нет фонарика, так бы он мог подсвечивать себе под ноги — вдруг найдет что-нибудь интересное, может, пятна крови, может, потерянные вещи беглецов…
Время — двадцать минут четвертого. Спокойно вокруг, тихо в проулке, и во дворе дома тишина, слышно только, как ветер голые ветви тополей шатает. И темно. Где-то в глубинах дворов горят фонари, а в проулке только столбы без ламп. Недочет, надо в префектуру отношение составить, пусть принимают меры…
На Пролетарской улице горят все фонари… Первая машина свернула на Пролетарскую вправо, вторая — влево. Второй больше должно достаться, она последней уходила. Степан тоже свернул влево. Свободно перешел дорогу, направился вдоль тротуара.
Скоро его внимание привлекла красная «восьмерка», стоявшая напротив ярко освещенной витрины закрытого зоомагазина. Здесь хватало и других машин, но только у одной справа было разбито боковое зеркало. И разбито не камнем, а пулей — если судить по выходному отверстию в пластиковом корпусе.
Машина пустовала. Дверцы закрыты, стекла целы, регистрационные знаки на месте… Но если преступники угнали машину, то номера не помогут — установят владельца, но какой с него спрос. Возможно, преступники наследили — оставили отпечатки пальцев. Надежды на это мало, но тем не менее…
Степан достал из кармана мобильный телефон, чтобы звонить в ГИБДД, но в этот момент к «восьмерке» подъехала машина с табличкой «TAXI» на крыше. Он вернул телефон на место, отошел в сторонку, притаился.
Из такси вышли девушка и водитель, который молча открыл багажник и поставил на землю канистру.
— Помочь? — спросил он.
— Плиз!
Девушка выглядела карикатурно. Растрепанные волосы — черные с огненной рыжинкой, в ноздре серьга. Теплая балахонистая куртка с ядовито-зелеными цифрами; короткая пышная юбка с воланами, ажурные чулки и башмаки с высоким берцем и шнуровкой.
Таксист залил в бак бензин, закрутил пробку.
— Респект.
Девушка протянула ему купюру, но он ее не взял. Парень молодой, ветер в голове.
— Тебе, наверное, самой деньги нужны.
— Ты че, хочешь, чтоб я натурой? — презрительно скривилась девушка и выплюнула жвачку ему под ноги. — Да никогда!.. Взял пиастру и вали!
— Зачем так грубо?
Девушка, махнув на оплошавшего парня рукой, села в машину. Степан не зевал, стремительно подошел к «восьмерке», распахнул правую дверцу, порывисто сел в салон.
— Э-э, че за обсос? — всколыхнулась она.
— Милиция.
Одной рукой Степан взял ее за предплечье, второй раскрыл корочки служебного удостоверения.
— Подполковник Круча. Поговорим?
— Поговорим, — жалко пролепетала девушка.
— Как зовут?
— Чешка. То есть Яна. Кравчик.
— Твоя машина?
— Да.
— Бензин закончился?
— Закончился.
— Закон подлости. Когда на дело идешь, этот закон как палка в колесо. И с тобой так же.
— Какое дело?
— Клуб-казино «Реверс» знаешь?
— Э-э, да… Но это не я.
— Что не ты?
— Стреляла не я…
— А кто?
— Не знаю… Мы стояли, травку… Э-э, просто в машине сидели…
— Кто мы?
— Мы с Мишей… Мы в клубе были… Вот контрамарки, на меня, на него…
Она достала из кармана два ярко-желтых прямоугольника размером с визитную карточку, с лейблом «Реверс».
— Если контрамарки, значит, должны были вернуться, — догадался Круча.
— Мы собирались… А потом смотрим, машина какая-то подъехала, сзади, без фар. Сначала просто стояла, потом парень вышел, а минут через десять стрелять стал…
— Через десять минут?.. А вы это время что делали?
— В машине сидели. Мы ж не знали, что он стрелять будет.
— Автомат видели?
— Автомат?.. Нет, я не видела… Темно было, а они сзади стояли, метрах в пятнадцати… Мы не думали, что там что-то серьезно. Ну, вышел парень, и что с того?.. Девчонка за рулем была, она тоже вышла…
— Девчонка? Почему девчонка? Ты же говоришь, темно было.
— Что ж я, бабу от парня отличить не смогу? Волосы пышные…
— У мужчин тоже бывают пышные волосы.
— Ну так у них движения не такие. У вас грубые движения, а у нас манерные…
— Бывают и мужчины манерные.
— Нет, это не тот случай… Она в джинсах была, ноги длинные, попа хорошая… Нет, женщина это была… И Миша тоже бабу в ней увидел… Она сначала возле машины стояла, в руках что-то крутила, я еще подумала, шарики катает, ну, я тоже иногда так делаю, чтобы успокоиться. Небольшие шарики такие, стальные… А потом она один такой шарик уронила… Понять не могу, почему Миша за пистолет его принял…
— Что за пистолет принял, шарик?
— Да… Она его искала, вокруг машины ползала. Потом парень появился, заорал на нее, в машину посадил, они уехали. А потом другие появились, стрелять стали… Хорошо, я сообразила, деру дала… А потом бензин закончился… Мишу торкнуло…
— Что?
— Ну, приход… Э-э, просто весело стало…
— Травку, значит, курили.
— Нет…
Степану совсем не улыбалось разбираться, был факт употребления наркотиков или нет. Во-первых, не суть важно. Во-вторых, и так ясно, что да как.
— Значит, весело Мише стало.
