– Ты удивлен? Вижу, что удивлен… Ты прав, любовь – это прекрасно. Но не в моем случае… Ты уже знаешь про меня?
Снова непонимание, недоуменный взгляд.
– Значит, не знаешь, – глядя куда-то вдаль, сказала она. – Не знаешь… И не надо знать… Пока не надо…
Чего он не должен знать? Что она от него скрывает?
– Я тебе потом все расскажу. Потом. Когда ты поправишься… А пока я буду ухаживать за тобой… Мне некуда идти. У меня никого нет. И если ты меня не прогонишь, я пока побуду с тобой. А потом все встанет на свои места…
В этом она права. Он поправится. И заберет ее к себе навсегда! Навсегда!.. Юлий видел, что нравится ей. Даже больше чем просто нравится. И если это любовь, то они обязаны быть вместе. И никакое лихо их не разлучит.
Глава третья
Ноги затекли, руки онемели. Но даже позу сменить нельзя. И все из-за этого долбаного Тюльпана. Это он придумал такой дурацкий план. Какого беса они должны битый час стоять раком в этом закутке, если можно все сделать в открытую? Просто и круто. А этот придурок Тюльпан какую-то херомундию развел, усложнил все до безобразия. Корячься теперь на закорках из-за этого дебильного перестраховщика.
– Оба-на! Выходит! – зашевелился Тюльпан. – Все, пора!
Он первый выскочил из-за мусорного контейнера. Птаха подался за ним. Но застрял между бетонной стеной и железным баком. Пришлось поднажать, чтобы протиснуть тело в узкую щель. Контейнер сдвинулся с места – послышался скрежет металла о бетонное покрытие.
Это насторожило женщину из ночного ларька. Она подалась назад, чтобы побыстрее скрыться за железной дверью. Но Тюльпан ее опередил. Схватил за грудки, потянул на себя и подсечкой свалил на землю. С женщинами такие приемы проходят у него на «ура».
– Помогите! – взвыла женщина.
– Вот сука! – выругался Тюльпан. И закрыл ей рот.
Птаха не растерялся. Влетел в ларек и быстро распотрошил кассу. Сгреб все деньги в карман и задал стрекача. Тюльпан бросил жертву и рванул за ним.
– Держи их, держи! – послышался сзади чей-то мужской голос.
– Милиция! – заголосила продавщица.
Птаха поднажал. В лапы к ментам он попадать никак не хотел. Знал, чем это чревато.
Из-за них, проклятых, они с Тюльпаном ушли в бега – мыкаются по московским окраинам как неприкаянные. И на еду таким вот макаром зарабатывают.
Не легкий у них хлеб-пиво. Попробуй хотя бы час проторчать, не разгибаясь, за мусоркой только для того, чтобы дождаться, когда ларечница выйдет до ветру. А по башке ей настучать – тоже наука. Чуть зазеваешься – и выхлоп «черемухи» твой. А это тебе не клей «Момент», здесь вместо кайфа одна сплошная мука. Зато если все путем, бабки – твои. Только потом ноги надо делать. И хорошо, если за тобой менты не увяжутся. А то ведь они с Тюльпаном не спринтеры и не стайеры, да и ноги у них не казенные…
Птаха на бегу обернулся назад и в темноте ночи увидел, как блеснула ментовская сирена. Да за ними «луноход», бляха, ломится.
– Менты, мать твою! – заорал он.
Тюльпан затормозил без предупреждения. Птаха врезался в него на полной скорости, столкнул в какую-то яму и сам полетел туда вместе с ним.
В нос ударил жуткий смрад застоявшегося дерьма, тело обволокла липкая вонючая жижа. Какое-то время они барахтались в этой клоаке, как свиньи в собственных нечистотах. И это при том, что у них на хвосте висел ментовской «луноход».
В конце концов они выбрались из отстойной ямы, в дерьме – с головы до пят – продолжили свой нелегкий путь. Менты за ними уже не гнались. И не потому, что побрезговали связываться с ними. А потому, что их не было вообще. Птахе просто померещилось…
Птаха плевался, матерился, мысленно лез в петлю. И Тюльпан крыл всех и вся трехэтажным матом. Грозился натурально сунуть его в ту же петлю. Птаха в ответ пообещал засунуть его язык в одно место. Они перегрызлись, даже обменялись тумаками. Но это не помешало им добраться до собственного пристанища.
Это был старый трехэтажный дом, планируемый под снос. Люди покупали здесь квартиры, чтобы через какое-то время получить взамен благоустроенное жилье в новостройках. Чтобы за этими халупами был хоть какой-то присмотр, их за бесценок сдавали внаем. Такая лафа и обломилась Птахе с Тюльпаном. Двухкомнатная хата с ободранными стенами и почти без мебели. Ванны нет и в помине, сортир на улице.
Хотя насчет сортира Птаха думал иначе. Во всяком случае, в данный момент. Сейчас в их квартире было два унитаза – он сам и Тюльпан. И оба нуждались в чистке.
На кухне был кран с ржавой мойкой. Ругаясь и пиная друг друга, они провозились возле него до утра. Отмылись сами, просушили одежду, которая, как ни стирай, отдавала подозрительным душком. Заодно прогнали под водяной струей свою добычу – несколько сотенных и целый ворох полтинников и десятирублевок.
– Деньги не пахнут, – блеснул эрудицией Птаха.
– Не пахнут, – ухмыльнулся Тюльпан. – Они воняют…
– А мы колбаски на них купим, огурчиков, водки, пивка…
– Заткнись!
– Сам заткнись, мурло!
– Кто мурло?
– Да ты мурло! Штирлиц, бляха, хренов! В засаду его потянуло… Нет чтобы как люди. Подходишь к ларьку, вежливо здороваешься, суешь бабе «ствол» под нос и выгребаешь всю кассу.
– У тебя есть «ствол»?
– Да этого добра навалом… В любом магазине можно купить. В смысле, пластмассовый, китайский. Один хрен ночью все они одинаковы…
– Ну да, надо было тебе «Мерседес» игрушечный купить. На нем бы и удрали. И в дерьмо бы не влезли…
– Какого хрена тебя к этой яме понесло?
– А какого ты меня туда столкнул?
– Сам дебил!
– А ты чухан помойный!
– От чухана слышу!
Они готовы были броситься друг на друга, чтобы на кулаках выяснить, кто прав из них, кто виноват. Но ни у того, ни у другого не было сил подняться с полу, на котором они сушили свои бренные тела. Птаха чувствовал, как тяжелой липкой массой наваливается на него сон. Хорошо, что сон. Было бы куда хуже, если бы такой массой на него навалилась новая порция дерьма. А жизнь у него нынче такая – всего можно ждать…
Разбудил Птаху до боли знакомый запах. Спирт! И не нашатырный. А самый что ни на есть натуральный – в смысле, для внутреннего потребления. Тот открыл глаза и увидел Тюльпана. Он сидел перед ним на корточках и держал у его носа раскупоренную бутылку с водкой. Глаза чуть не лопаются от восторга, рот до ушей, слюнки на грудь капают – хоть слюнявчик ему подавай.
– Ты волшебник! – И Птаха растянул рот в довольной улыбке.
– Не волшебник. Просто в магазин сходил.
Он показал на стол, где стоял еще один пузырь плюс три бутылки пива. На газете нарезанное сало, колбаса, хлеб, лук. Э-эх, житуха!..
