Он уже не очень хотел быть бандитом. Это только внешне все круто. А на самом деле это вечный напряг. И реальная перспектива схлопотать пулю. Или менты застрелят, или другие братки, или свои же в могилу вгонят – повод для этого всегда найдется. Уж лучше быть позорным сутиком и получать две «штуки» баксов. Да, уж лучше это… Но эту непыльную должность еще нужно заслужить.
Птаха не испытал никакой радости от встречи с Щавелем, Борзом и Шухером. Типичные бандитские рожи. Аж перекреститься тянет, глядя на них… Сам он уже в собственных мыслях давно числился в штате эскортной службы и на пару с Тюльпаном получал зарплату, а вместо премии трахал податливых шлюх. Не жизнь, а малина… А тут эти мордовороты с «волынами». И при этом Щавель совсем не прочь продырявить ему башку. Это ведь из-за Птахи за старшего сейчас не он, а Борз. Такое не прощается.
– У тебя «ствол» есть? – злорадно спросил Щавель.
– Нет, – мотнул головой Птаха.
– На вот тебе, держи! – Он вытащил из-за пояса навороченную «волыну» явно не отечественного производства.
Птаха завороженно протянул руку. Но до «ствола» дотянуться не смог. Щавель убрал его в самый последний момент. А ему оставил руку, скрещенную с другой на локтевом сгибе.
– Хрен тебе, а не «плетка»! – загоготал Щавель. – Ты уже свой «ствол» пробздел, сутик ты паршивый!
Это оскорбление. Но Птаха не стал спрашивать ответ. Страшно. К тому же он нашел в этом выпаде утешение для себя. Щавель назвал его сутиком. Значит, на самом деле с разводки лохов его переводят чисто на девочек. Даже настроение поднялось.
– Хорош бакланить! – отрезвил Щавеля Борз. – Давайте в тачку…
Специально под это дело Шухер угнал вполне приличную на вид иномарку с правым рулем. Одноразовый, бросовый вариант. Как только они возьмут Женьку, тачку бросят за ненадобностью. Только сначала эту сучку надо взять. Птаха ощутил, как у него засосало под ложечкой. К добру ли это?
– А ты… – Борз неприязненно посмотрел на него. – Ты давай обратно в свою конуру. Бери бинокль и паси обстановку. Если вдруг что, сразу маякнешь нам…
Он протянул ему мобильную радиостанцию.
– Только смотри не облажайся, как в прошлый раз…
Птаха сделал вид, что очень обижен таким недоверием к его персоне. Тюльпана берут на дело, а его отставляют в сторону. Не будет он участвовать в захвате девчонки и пацана. Да на самом деле это даже здорово. Пусть другие рискуют своей шкурой.
Он с удовольствием отправился на квартиру, откуда они столько времени пасли хату Римского. Хозяйка бабка Глаша ушла торговать семечками и сигаретами. В квартире, кроме него, никого.
Птаха взял бинокль. Проверил радиостанцию, положил ее на подоконник. Сам сел в кресло перед окном.
Квартира у Римского двухкомнатная. Но все три окна выходят во двор. Такая вот конструкция у дома. Очень удобная конструкция. Птаха мог наблюдать за окнами и видеть, что происходит во дворе.
А ничего там не происходило. Все однообразно… Но все изменилось с появлением спецмашины из фирмы по доставке продуктов. Рядом с ней плавно остановилась тачка с братвой. Парень с пакетами направился к подъезду – с недавних пор дверь держал на запоре домофон. Щавель тоже выскочил из тачки, двинулся за ним. В подъезд они зашли вместе. И тут же туда ломанулись Борз и Тюльпан.
Птаху не тянуло больше к бандитской романтике. Но все-таки в душе колыхнулось что-то вроде зависти. Кореш его в серьезном деле, а он за ненадобностью на стреме.
Борз и Щавель не доверяют ему, поэтому нарочно загнали его сюда, чтобы он чего не напортачил. Кроме него, на стреме стоит Шухер. Он у них спец по тачкам и по шухеру. Недаром у него кликуха такая. Типа, на шухере стоит, потому и Шухер. А еще Шухер, как сокращенное – Шумахер… Птаха вдруг понял, что шарики его начинают заскакивать за ролики. Какая разница, у кого какая кликуха? Не об этом нужно думать… Но в голову продолжала лезть всякая чушь. Будто нарочно, чтобы отвлечь его внимание…
Он попытался сосредоточиться на деле… Щавель, Борз и Тюльпан возьмут в оборот разносчика продуктов. И вместе с ним вломятся в хату к Римскому. Повяжут его с Женькой и на выход… А если менты? Если в хате менты?.. Птаха представил себе, как они вяжут Борза, Щавеля и Тюльпана. Крики, стоны, матюки. И довольная физиономия Римского… Картинка, всплывшая перед глазами, потрясала своей реальностью. Как будто все происходило на самом деле… Сознание у Птахи разломилось надвое. Одной половиной он решил, что у него съехала крыша. А вторая половина заставила его схватиться за мобилу.
– Борз, менты! – как резаный заорал он.
– Поздно вкакался, – ответил насмешкой чей-то незнакомый голос.
– Не понял… – вырвалось у Птахи.
– Повязали мы твоих братанов. И до тебя сейчас доберемся. Ты только не уходи. Ты все в той же квартире?..
Голос назвал номер квартиры, где он сейчас находился. У Птахи возникло чувство, будто он нырнул с айсберга в ледяные воды океана.
– Не уходи. Мы идем за тобой!
Птаху как парализовало. Бинокль выпал из рук. Но он и без него мог видеть, что происходит во дворе. Откуда-то вдруг появились три здоровяка. С ходу рванулись к машине с Шухером. Раз, и тот бьется мордой об асфальт, два – и на руках у него наручники.
Птаха тупо смотрел, как разделяется ментовская троица. Один остается с Шухером, двое других ломятся в его сторону. Да они же идут за ним! Ужас сковал его тело. Но ужас в тройной пропорции, наоборот, растормозил его. Птаха взял ноги в руки и выскочил из комнаты, открыл входную дверь. Вот он уже на лестничной площадке. Что дальше?
Менты уже в подъезде. Они поднимаются к нему. Один пешком, второй, возможно, на лифте. Нет смысла спускаться вниз. А если подняться на крышу?
Это был единственный выход. Тем более дверь в бетонную коробку, из которой можно было попасть на крышу, не была закрыта.
По крыше Птаха добрался до спуска в последний подъезд, спрыгнул вниз, чуть не сшиб с ног какую-то женщину, выходившую из лифта. И лифт использовал по назначению. Быстро спустился на первый этаж, выскочил из дома и сразу свернул за угол. Впереди другие дома, другие дворы. Он несся через них как угорелый. Дома, дворы… Сквер. За ним парк, сразу переходящий в лес.
Птаха бежал на пределе человеческих возможностей. Остановился, когда дыхалка перестала качать воздух. Ноги гудели, наливались свинцом, сердце грозилось разломать грудную клетку и вырваться наружу. И катастрофически не хватало воздуха – будто кто-то пережал кингстоны. Зато позади ни единой души. Никто не гнался за Птахой, никто не пытался заломать его и надеть на него наручники…
Он забрался под ближайший куст и лежал там до тех пор, пока силы не вернулись к нему. Вместе с силами вернулась способность трезво соображать.
Как ни старались они с Тюльпаном, все равно облажались по полной программе. Проворонили ментов. Вернее, те не дали вычислить себя. Потому как с самого начала знали про них с Тюльпаном. Даже смогли пробить номер квартиры, где они прятались… Это все Паша, мент позорный. Это он сдал их Круче. Не надо было с ним связываться.
