Игнат целый день проторчал в камере. И только на следующий день его вызвали на допрос. В специальном помещении его ждал тот самый мент, благодаря которому его закрыли. Как это ни странно, но Игнат до сих пор не знал его имени и фамилии. Знал только, что он служит в МУРе, в отделе по пресечению незаконного оборота оружия или что-то в этом роде.
– Доброго здравия, Игнат Алексеевич, – с издевкой в голос поприветствовал его мент. – Как спалось? Клопы не кусали...
– Да клопов у вас тут хватает, – окатил его презрительным взглядом Игнат. – Там где мусор, там всегда клопы...
Мент, конечно же, понял, о каком мусоре идет речь. Но если обиделся, то виду не подал.
– Оно понятно, на шелковых простынях спать лучше...
– Ты со мной о шелковых простынях базарить пришел? – оборвал его Игнат.
– Какой ты нервный, Игнат Алексеич.
– Я?! Нервный?! Просто не люблю трепачей... А с нервами у меня все в порядке. Мне бояться нечего. Это ты бойся... Это братву сдавать нельзя. А мента сдать за счастье...
– Это ты о чем, Игнат Алексеич? – изобразил удивление мент.
– Сам знаешь, о чем.
Игнат не собирался умалчивать тот случай, когда подлый мент содрал с него сто пятьдесят штук.
– Ты ничего не докажешь, – уверенно заявил мент. – Потому что ничего не было. А вот я смогу доказать, что ты на меня клевещешь...
– Ну это мы еще посмотрим, кто что докажет.
– Да, жаль, что с не той ноты разговор взят, – мрачно усмехнулся мент.
– А я с тобой тут песни петь не собираюсь. И ты соловья не заливай. Говори, что нужно, и отвали. И без адвокатов больше не приходи...
– Зачем адвокаты? Не нужны адвокаты. Дела-то нет. Защищать тебя не от чего...
– То есть? – удивленно повел бровью Игнат.
– Экспертиза признала изъятое у вас оружие непригодным к применению. Боек был спилен...
Игнат ничего не сказал. Он просто рассмеялся. Весело, от всей души.
Похоже, мент понял, что перегнул палку. После той разводки, которую он провернул с Игнатом, он не должен был закрывать его. Взятка имела место быть, а значит, могла быть предана огласке. Тогда менту крышка. А чтобы Игнат молчал, он решил вернуть ему свободу. Для этого и спилил боек с ударника пистолета, который сам же ему и подложил... Да, хитер жук. Подлый, уродливый жук...
– Ты не понял меня, Бурлак... – Мент намертво вцепился в Игната прочным как сталь взглядом-крючком. – Боек был спилен еще до того, как он оказался в твоей машине.
– И как он там оказался?
– Давай опустим этот момент.
Всем своим видом мент давал понять, что ствол попал в машину по его злой воле.
– Зачем он там оказался?
– А это уже вопрос по существу... – хищно осклабился мент.
При всех своих недостатках он обладал железным характером, мертвой хваткой, дух гнилой, но сильный. Игнат видел в нем серьезного противника. Но тем сильнее хотелось схлестнуться с ним в смертельном поединке.
– А ведь я даже не представился тебе, Игнат Алексеевич. Павел меня зовут. Фамилия Нахальцев...
Игнат с трудом удержал внутри себя всколыхнувшиеся эмоции.
– Ну и что? – внешне невозмутимо спокойно спросил он.
– Ты должен знать меня.
– Знаю.
Это и был тот самый мент, который подло влез в доверие к Виоле, тем же способом забрался к ней под одеяло. И «крышу» ей поставил...
– Нехорошо как-то получается, Игнат Алексеич, – зловеще сверкнул взглядом Нахальцев. – Виолетта уже не твоя жена, почему ты мешаешь ей жить?
– Это мое личное дело.
– И мое тоже!.. Виолетта свободная женщина. И она имеет право жить, как ей угодно.
– И что ей угодно? – мрачно усмехнулся Игнат.
– Жить со мной ей угодно. Со мной и под моей опекой.
– А кто ты такой?
– А ты должен был понять, кто я такой. Я для этого сюда тебя и отправил... Это всего лишь предупреждение, Бурлак, всего лишь предупреждение... Если ты ничего не поймешь, то в следующий раз отправишься за решетку надолго, лет на пять-шесть... Поверь, для меня нет ничего невозможного...
Игнат нутром чуял, что эта ментовская гнида способна на любую подлость. Он в самом деле особо опасный элемент. К тому же он не один, под ним целая ментовская команда. И его ребятки способны на многое. За ними мощная структура МВД со всем своим карательным аппаратом... Но ведь Игнат тоже не пальцем деланный.
– Ну и чего ты хочешь? – с презрением к собеседнику спросил он.
– Ничего особенного. Ты оставляешь Виолетту в покое. И «быков» своих убираешь из ее клуба. И забудь к ней дорогу. Ты меня понял?
Игнат ничего не сказал. Понял он мента или нет, это его личное дело. И какие меры он предпримет, чтобы обуздать этого зарвавшегося оборотня, – об этом тоже не стоит говорить. Карты нужно держать закрытыми.
– Я не слышу ответа? – поторопил его Нахальцев.
– Прокурор подписал постановление на мой арест? – хмуро, исподлобья посмотрел на него Игнат.
– Нет.
– Тогда избавь меня от своего присутствия...
Нахальцев вскипел изнутри – пар ударил в голову. И только усилием воли он удержал на резьбе крышку своего чайника.
– Ну ладно!.. – сквозь зубы прошипел он.
Игнат сложил руки на груди, устремил свой взгляд куда-то вдаль. Он молчал до появления конвоя. И ушел, не обронив ни слова.
В тот же день его выпустили на волю. На улице его ждали. Лева, Вилли, Базель... Их радость по поводу возвращения друга омрачалась тревогой – как будто в воздухе над Петровкой витало предчувствие грядущей беды.
Игнат отправился к себе домой. Там у него сауна – можно смыть с себя тюремный нагар, собраться и поговорить с друзьями под приятное шипение пивной пены. А потом к жене. Виолетта хороша, но и Оксана не хуже...
После жаркой баньки Игнат с удовольствием хлебнул свежего холодного пивка. Но на душе не полегчало. Надо было начинать разговор, которого братва ждала с нетерпением.
– Нахальцев меня повязал, – наконец сказал он. – Тот самый Нахальцев, который с Виолкой мутит...
– Да, я уже слышал, что это был тот самый мент, который нас тогда на сто пятьдесят штук развел, – нахмурился Лева.
– Он самый, – кивнул Игнат. – Слишком легко бабки ему достались. Вот он по новой в наш курятник полез... Все очень серьезно, пацаны. У него команда своя, а менты, сами понимаете, противник серьезный...
– Прикрытие у них должно быть не слабое, – задумчиво изрек Базель.
