На тот раз Лева молчать не стал.
– Ты мне за все ответишь! – процедил он сквозь зубы.
За что и поплатился. Рудольф ударил его ногой в живот. К нему присоединились его дружки. Они били его до тех пор, пока он не потерял сознание.
Очнулся Лева в том же подвале. Лицо распухло от побоев, ребра все пересчитаны, в животе тупая боль. Юли не было.
– Твари! – сжимая кулаки, взревел он.
Ненависть была сильнее боли, жажда мести мутила разум.
Лева выбрался из подвала и оказался во дворе элитной многоэтажки. Они насиловали Юльку во дворе собственного дома. Ничего не боятся, на своих «шерстяных» папаш надеются.
Что ж, от ментов они, может, и отмажутся. А вот от Левы нет. Он уже знал, что сделает с этими мерзавцами. И за Юлю отомстит, и за себя.
Не долго думая, он отправился к ней домой. Позвонил в дверь. Тишина. Снова позвонил. Судя по всему, Юли нет дома. Куда ж тогда утащили ее подонки?..
Он уже собирался уходить, когда дверь открылась. Он увидел Юлю. Ему показалось, что перед ним стоит ее тень. Лицо белое как полотно, глаза потухшие. И на ногах она могла стоять лишь потому, что держалась за притолоку.
Лева подошел к ней, подхватил на руки, отнес в комнату, уложил на диван.
Какое-то время она обессиленно лежала, взглядом уткнувшись в потолок. Затем разрыдалась. Лева молчал. Он вынашивал план мести, и это придавало ему сил.
Под утро Юля заснула. Спала она беспокойно, то и дело со вскриком просыпаясь. Всякий раз Лева успокаивал ее, прижимая к себе, помогал уснуть. Но у самого сна не было ни в одном глазу.
Задремал он только под утро. Когда проснулся, увидел перед собой Юльку. Она сидела на диване и отрешенно смотрела на него. Он взял ее за плечо, встряхнул – взгляд ее ожил. Если, конечно, тоску и боль в ее глазах можно было назвать жизнью...
– Тебе тоже досталось, да? – спросила она почти беззвучно.
– Да ерунда, до свадьбы заживет.
– До какой свадьбы? – горько усмехнулась она.
– До нашей с тобой... Хочешь, мы поженимся этой осенью? Мне семнадцать и тебе семнадцать, в принципе нас уже могут расписать...
– И ты возьмешь меня замуж? После того, что случилось?
– А мы забудем. Мы забудем все, что случилось. Хочешь, уедем куда-нибудь. В Москву, например. В институт поступим, учиться будем...
– Неужели ты можешь все забыть? – удивленно спросила она.
– Я забуду. Но сначала рассчитаюсь с этими козлами. Я их за все спрошу! Они мне за все ответят!
– Ты считаешь, что нужно обратиться в милицию?
– При чем здесь милиция? Я сам с ними разберусь.
– Я знаю, ты сильный... Просто тебе не повезло. Я видела, как тебя ударили сзади. И потом, когда все случилось, тебя тоже били. Я видела, как они тебя били. Они вытаскивали меня из подвала, а ты лежал. Я думала, что тебя убили...
– Как видишь, я живой. И руки на месте. И в голове план.
– Какой план?
– Не скажу. Сейчас не скажу... Потом, когда отомщу!
– Ты не должен им мстить. Не должен, слышишь!
Юля со всей силой вцепилась в его руку.
– Не надо ничего делать! – Она умоляюще смотрела на него. – Не надо! Я сейчас в милицию пойду, их посадят в тюрьму за изнасилование. А ты ничего не делай, ничего!
Она боялась, что Лева убьет ублюдков. Боялась, что его за это посадят.
– Да не волнуйся ты, все будет нормально, – поглаживая ее по голове, сказал он. – А в милицию идти не надо. Менты тебя еще больше грязью обольют. Потом не отмоешься...
– А так я отмоюсь, да?
– Так никто не будет знать, что с тобой случилось. Только я буду знать и ты.
– А Рудольф со своими выродками?
– Они тоже будут знать. Но никому ничего не расскажут. Побоятся... Все будет хорошо, поверь мне. Мы с тобой поженимся, уедем в Москву, поступим в институт. Трудно будет, но мы выдержим, обязательно выдержим. Все будет хорошо, ты мне веришь?
2
Вчера Рудольф подъехал к своему гаражу не один, в машине была какая-то девчонка. Лева не решился на него напасть. И продолжал выжидать. А Рудольф заехал в гараж вместе с девчонкой, закрылся с ней. Из гаража они вышли через два часа, в третьем часу ночи, распаренные и довольные.
Сегодня Рудольф подъехал к гаражу один. Лева приободрился. Надоело ему торчать в засаде в ожидании удобного момента. Но вот его час пробил.
«Семерка» напоминала гигантскую колонку на колесах: бойкие забугорные ритмы перли из всех щелей. Что ж, это даже хорошо. С музыкой умирать легче... Рудольф открыл дверцу, зашел в гараж, чтобы изнутри открыть железные ворота. Лева проскользнул в гараж вслед за ним.
Прежде чем открыть ворота, Рудольф включил свет. В этот момент Лева перед ним и нарисовался. Без разговоров пустил в ход кулаки, сбил выродка с ног, провел удар на добивание.
Пока Рудольф приходил в себя, он успел связать его веревкой по рукам и ногам, заткнул ему рот кляпом из грязной ветоши. Закрыл изнутри калитку – теперь он был тет-а-тет со своим заклятым врагом.
Сбоку от стены тянулись деревянные полки с инструментом. Лева отыскал взглядом здоровенные тиски. Как раз то, что нужно...
– Ну чо, Рудя, умирать будем? – оскалился он.
Тот смотрел на него с нескрываемым ужасом. И куда только недавняя спесь делась?
– Чо вылупился? Надо было меня тогда убить. А ты меня пожалел. Зря. Повеселился, падла, да? Теперь я веселиться буду!
Лева нагнулся, со всей силы ударил подонка в живот. Пока тот корчился от боли, сдернул с него штаны до колен.
С необыкновенной легкостью, как будто это был мешок с соломой, он оторвал Рудольфа от земли, швырнул на полку рядом с тисками.
Рудольф пытался вырваться, но сильный удар по темечку охладил его пыл. Лева умудрился засунуть в тиски все его мудейное хозяйство, крутанул ручку. Насильник замычал от боли. Снова задергался. Лева сильней сжал тиски. Рудольф застыл. Он понял, что до яичницы с колбасой недалеко. – Ну что, поговорим? – выдергивая кляп, предложил Лева.
– Ты... Зачем... Ты зачем... Ты зачем это делаешь? – хватая ртом воздух, скулил Рудольф.
– Ну мало ли что, вдруг ты еще кого-нибудь захочешь изнасиловать. А так и насиловать будет нечем...
– Не надо... Не надо, я умоляю!
– Ты умоляешь?! А Юлька тебя не умоляла?
– Я... Я больше так не буду!
– Ва-у! Я что, похож на воспитателя из детского сада? Он больше не будет... Хотя ты прав! Ты больше не будешь!
С этим словами Лева крутанул ручку тисков. От воплей негодяя чуть не лопнули барабанные перепонки. Лева мог бы еще добавить оборотов, но вместо этого разжал тиски.
