Лера жалко смотрела на Алеху. «Что делать?» – спрашивал ее затравленный взгляд.
– А ну дай-ка!
Алеха сам подошел к двери, приложился к «глазку». На лестничной площадке три парня. И один с презрительной ухмылкой тянет к нему руку с фиговой комбинацией на конце. Он думает, что в «глазок» смотрит Лера. Но ему невдомек, что его разглядывает крутой мэн с волыной…
Алеха отошел от двери.
– Открывай! – велел он Лере.
А сам скрылся в комнате, уселся в продавленное кресло. Рука с пистолетом плетью свисает до самого пола. Ствол со стороны не видно.
Из прихожей доносились голоса:
– Лерка, ты чо, в натуре, припухла? Чего не открывала, а?
– Может, ты нас боишься, а? Боишься, да?.. Правильно делаешь, что боишься, гы-гы…
В комнату ввалился крепкий на вид коротко стриженный хлопец. Изумленно уставился на Алеху.
– О! Это что за жук, а?
Вслед за ним появился коренастый крепыш с квадратным рылом. Это он показывал Алехе дулю.
– В натуре, хмырь болотный!
Сейчас он тыкал в него пальцем и оскорбительно кривлялся.
– Ну и репа у него! – осклабился третий крепыш.
Высокий, в плечах косая сажень, бицепсы, как трехдюймовые ядра. Рожа наглая, кирпича просит…
– Слышь, Крюк, а может, это он Лерку трипаком подогрел, а?
Алеха удивленно повел бровью. Три пера, трипак… Знакомая тема…
– Да хрен его знает, – пожал плечами громила.
– Может, и его наказать надо, а?
– Что, и его на круг пустим, гы-гы? – хохотнул коренастый.
– Ага, только, Кир, ты первый, – хмыкнул Крюк.
– Вот-вот! Первый и подставишься! – злорадно ухмыльнулся Алеха.
– Чо-о-о?! Чо ты сказал?! – свирепо оскалился крепыш.
– Имя у тебя, говорю, прикольное. Кир, да? Знал я одну деваху. Кирой звали. Всем в попу давала!
– Ну-у, падла!!! – взбесился Кир.
И бросился на Алеху. Но ствол «тэтэхи» вмиг охладил его пыл. Коренастый застыл как вкопанный.
– Дернешься, башку снесу! – с наигранной ленцой спокойно сказал Алеха. – Это всех касается. Вопросы?
Пацаны потрясенно смотрели на него.
– Кто такие? – небрежно роняя слова, спросил он. – Я не понял, языки, что ли, проглотили?
– Да мы-то здешние, – фальшиво изображая браваду, сказал Крюк. – Ты бы сам назвался, а?
Алеха задумался. Своим именем он назваться не может. Если эти пацаны в натуре представляют собой братву, то они могут знать, кто такой Колыван, кто такой Бурлак и за кем они охотятся. Подставляться он не мог… К тому же у него уже есть новое имя. Звали его Алексеем. На фамилии Груднов погоняло себе не построишь. А вот отчество у него Максимович. Он и воспользовался именем своего отца.
– Макс я. Макс Черкизовский, не слыхали о таком?
Родился он в Москве, в Черкизовском районе. Отсюда и Макс Черкизовский…
Крюк изобразил работу мысли. Типа, он знает многих крутых авторитетов, но вот Макса Черкизовского среди них не находит.
– Да нет, братан, не знаю я такого, – покачал он головой.
Алехе ответ понравился. Пусть он относится к нему враждебно, но держит за своего. Не зря же братаном назвал.
– В Москве, наверное, редко бываешь, да? – надменно усмехнулся Алеха.
– Ну почему, и в Москве бываю, – растерянно пожал плечами Крюк. – Может, «пушку» уберешь, а?.. Мы тебя не тронем…
Алеха согласно кивнул, эффектно крутанул ствол в руке и положил его на пол.
– Ты уж извини, братан, что не с той ноты с тобой базар начали, – повинился Кир.
– Да ладно, бывает… – не замечая подвоха, смерил его небрежным взглядом Алеха.
– Бывает! – насмешливо хмыкнул коренастый, наставляя на него вороненый ствол.
Оказывается, он тоже был подкован… Алеха мог об этом догадаться. Не догадался. Теперь придется расплачиваться…
– «Пушечку» свою сюда перекинь! – ощерился Крюк.
И у него в руке шпалер. И у второго его дружка тоже ствол. Не хило…
У Алехи не было другого выхода, как подчиниться. Его волына с шумом проутюжила деревянный пол, легла под ноги братков. Крюк не стал поднимать ее, просто наступил на нее ногой.
– Значит, Макс ты, да? Черкизовский? – пристально и с торжествующей насмешкой смотрел он на Алеху.
– Макс, Черкизовский, а что?
– Здесь как ты оказался?
– А ты у Лерки спроси, она скажет…
– Я с тобой базарю, а не с этой шлюхой. Как здесь, спрашиваю, оказался?
– На такси с ней из Москвы приехал… А в такси сел, когда от ментов ноги делал…
– От ментов?! – задумчиво переспросил Крюк.
– А ты разве не знал, что менты не любят нашего брата? – усмехнулся Алеха.
Он умел делать хорошую мину при плохой игре. И это ему сейчас пригодилось.
– За что тебя менты повязали?
– За мокрое.
– Кого-то в расход пустил?
– Пустил.
– Кого?
– Ты чо, за баклана меня держишь? – язвительно фыркнул Алеха. – Откуда я знаю, кто ты такой, чтобы карты тебе свои светить?
– Крюк моя кликуха. Бригада у меня своя. Сам видишь, мы серьезные люди…
– Да уж вижу, что не рогатками балуетесь… Но ты меня, братан, извиняй, я тебе все равно не скажу, кого сделал. Сам понимаешь, не та тема, чтобы хлебалом семафорить…
– Ну, может быть, – не стал давить на него Крюк.
– Не может быть, а так и есть. Я тоже пацан серьезный, и заказы у меня серьезные…
– Заказы?! Серьезные?! Ты хочешь сказать, что тебе заказали серьезного человека?
– Угадал.
– Так ты что, профи по мокрым заказам?
– Я тебе ничего не говорил. Ты сам это сказал…
Алеха на ходу «лепил горбатого». И получалось складно. Он видел в глазах братков растущее уважение к его персоне. Но, как оказалось, не все было гладко в его скороспелой легенде.
– Так ты серьезного человека завалил, а тебя менты за это повязали?
Крутой киллер только тогда считается таковым, если у него все гладко. Алеха может строить из себя высококлассного спеца по мокрым делам, но как ему верить, если он позволил ментам спалить себя… Надо было выпутываться.
– Я же тебе сказал, менты меня за мокрое повязали. Это в буквальном смысле, понимаешь?..
– Не совсем.
– Ты пиво когда пьешь, до ветру часто ходишь?
