Кирилл выдержал экзекуцию, дождался, когда его водрузят на табурет.
– Еще добавить? – прошипел следователь.
– За что? – угрюмо посмотрел на него Кирилл.
– За вранье!.. Ты кого лечишь, пацан? Кому мозги пудришь? Ты же у нас как на ладони!.. Короче, время позднее. Тебе в камеру пора, а нам домой. Давай рассказывай, как все было. И разойдемся…
– А что было? – робко возмутился Кирилл. – А ничего не было… Говорю же, я закурить у мужика попросил. А тут милиция…
И снова табурет вылетел из-под него. Снова экзекуция…
– Ты что, мазохист? – не на шутку разозлился следователь. – Тебе что, нравится, когда тебя бьют?.. Да пойми ты своей тупой башкой, что у тебя нет никаких шансов. Дружка твоего взяли? Взяли! Он во всем сознался? Сознался! Вещественные доказательства есть? Есть!
– Какие вещественные доказательства? – удивился Кирилл.
– Как какие? Обрез ружья, деньги…
– Не было у меня никакого обреза.
– Не было, – не стал спорить следователь. – При себе не было. Потому что ты его сбросил. И деньги сбросил. И маски, и перчатки…
– Ничего не понимаю, какие маски, какие перчатки?
– Вот урод! – психанул за спиной опер.
И снова Кирилл оказался на полу.
– Стойте! – в ужасе крикнул он. – Не надо! Я все скажу!
Следователь облегченно перевел дух. Решил, что добился своего.
Кирилла вернули на место.
– Составляйте протокол, – с обреченным видом сказал он. – Что хотите, то и пишите. Все подпишу… Только учтите, завтра же я потребую адвоката. В его присутствии я сделаю заявление о том, что меня избивали. А потом, конечно же, я откажусь от своих показаний…
На лице следователя появилось кислое выражение.
– Ага, размечтался. Протокол он подпишет… Да нет, братец. Сначала ты скажешь нам, где прячется твой дружок…
– Какой дружок? – ухмыльнулся Кирилл. – Уж не тот ли, которого вы взяли?.. Так вы что, лапшу мне на уши вешали, да? Не взяли вы никого! Так, я требую адвоката или хотя бы представителя международного Гаагского суда!
– Будет тебе суд! – взъярился опер.
И снова табурет отлетел в сторону. Но в этот раз Кирилл остался на ногах. Мало того, проявил невиданную прыть. Плечом оттолкнул от себя оперативника. Да так, что тот полетел на следователя, образовал с ним кучу-малу.
Второй опер перекрыл выход из кабинета и только после этого ринулся на бунтаря.
Но Кирилл удирать не собирался. Он бросился к окну с узорной решеткой. Руки были скованы за спиной наручниками. Поэтому он ударил по стеклу плечом. Отскочил в сторону. Дождался, когда осколки осыпятся на пол. И только после этого просунул голову поближе к решетке.
– Менты козлы! – заорал он во всю глотку. – Менты фашисты!..
Его тут же оттащили от окна, надавали тумаков. И дабы избежать осложнений, по-быстрому оформили в камеру ИВС. Допрос переносился на завтра.
А на следующий день в отделение нагрянули журналисты. Якобы кто-то из них слышал вчера крики из окна. Начальника отделения потребовали прокомментировать ситуацию. Бедолага еле отбился.
Только убрались журналисты, как появилось начальство из ГУВД. Снова по тому же вопросу. Следователя и двух его помощников вызвали на ковер. Те сумели оправдаться. Так, мол, и так, задержали особо опасного преступника, вышло недоразумение. Кирилла у них забрали. Дело передали в РУОП – как-никак ограбление было совершено бандой из двух человек. А это уже организованная преступность.
Кирилл выдержал первое испытание. Сумел остаться «преступником». И не сдал своего «сообщника». Это должно было помочь ему пройти очередной этап опасной миссии.
2
Кирилл никогда не разговаривал на тюремном жаргоне. Но что такое блатная «музыка», знал неплохо – кое-что из личного опыта, кое-что почерпнул из общения со сведущими людьми. Но логики, по которой строилась «феня», он так и не понял.
В следственный изолятор его везли в спецавтомобиле для перевозки заключенных. Кто-то из блатных называл эту машину «черным вороном», «воронком», кто-то «блондинкой». Какая тут логика, попробуй разберись… Наверное, логика контраста.
Автозак остановился. С гулом отошли в сторону тяжелые ворота СИЗО. Тюремный двор распахнул свои мрачные объятия. Кирилл оставался в своем отсеке, но уже сюда, казалось, дотянулось сырое могильное дыхание. Ему стало не по себе. И он даже чуть не пожалел, что ввязался в эту авантюру.
Он совершил преступление. Он под стражей, под следствием. И только немногие люди знают истинную причину его появления в тюрьме. Что, если эти люди вдруг возьмут да исчезнут? Кого-то убьют бандиты, кого-то повысят или понизят в должности с переводом в другой город, кого-то… Да мало ли что может случиться!
Что, если о Кирилле забудут? Что, если следствие подведет его под суд? Что, если ему отмерят срок и отправят куда-нибудь на север валить лес?.. На душе скребли кошки.
Со скрипом открылась дверь «воронка». В уши ударил лай караульных овчарок. Они лают не на кого-то там. Они скалят пасти на Кирилла. Он для них – уголовный элемент. Он для всех в этом изоляторе уголовник… Что ж, придется с этим жить.
Кирилл собрался с духом. Отогнал прочь мрачные мысли. Призвал на помощь оптимизм. В конце концов, за уши его сюда никто не тянул. Он прибыл сюда по своей воле. Чтобы внедриться в банду Бекаса. Чтобы отомстить за брата…
Игорь до сих пор в коме. Но он выкарабкается. Если Кирилл не свернет с избранного пути и доведет свое дело до конца. Да, так и будет. Так он загадал. Он выполнит свою миссию. И тогда с Игорем будет все хорошо…
Кирилл воспрянул духом. И даже улыбнулся. Но тут же спрятал улыбку. Как будто через нее можно догадаться, о чем он сейчас думает.
Он постарался сосредоточиться на действительности. На мрачной, отталкивающей действительности.
«Давай, пошел!» – со двора гаркнул на него прапорщик.
Кирилл не заставил себя долго жать. Железное чрево «воронка» выплюнуло его на щербатый асфальт. Он удержал равновесие, сцепил руки за спиной и бегом рванул вдоль коридора между двумя шеренгами солдат-краснопогонников.
Тюрьма окончательно проглотила Кирилла. Теперь она начнет его переваривать. Главные испытания впереди.
Скоро появился дежурный помощник начальника СИЗО. Любопытный экземпляр. Вроде бы и не толстый дядька, можно даже сказать, стройный. Зато какое у него брюхо! Как будто огромный арбуз под рубашку вкатили. Любая беременная позавидовала бы. Он скучно зевнул и обвел толпу ленивым взглядом. Взял протянутый список заключенных, пробежался по нему глазами. Снова зевнул, уже бодрее.
– Называю фамилию, шаг вперед!.. Барсуков!
Кирилл вышел из толпы, назвал свое новое имя и отчество. Отправился в комнату для обыска. Там его поджидал здоровенный сержант внутренних войск. Всем своим видом он давал понять, что ему приходится выполнять работу самую гадкую из всего, что может быть. Да так оно и было.
