В бездну он тогда не свалился. Смог выкарабкаться и вернуться в мир нормальных людей. После второго убийства это возвращение было более быстрым и безболезненным. А сейчас он вообще ничего не чувствовал. Никакой пропасти под ногами. Правда, в душе такой легонький дискомфорт.
Он закопал трупы, бросив на них пистолет, утрамбовал землю, скинул в реку излишки грунта, уложил на место слой дерна. Собрал стол, кресла, мангал, сунул все в машину. Еще раз внимательно осмотрел место. Вроде все нормально... И что? Кто узнает об этой могиле? А если кто и узнает, то только от него самого. Если он сам во всем признается... Только он никогда и никому ни в чем не признается. Для всех он будет оставаться благочестивым бизнесменом, добропорядочным миллионером...
Олег Михайлович крепко устал. Зато теперь он был спокоен. Теперь уже никто не знает, что это он заказал Проклова, Чаева. И мента за решетку упек не он, а Дроздов. И Лию Каленцеву он знать не знает. И ко всем этим мерзостям он не имеет никакого отношения.
И вообще, послезавтра он уезжает на остров Бали. Давно пора отдохнуть от трудов праведных.
Он будет отдыхать. А мент Астафьев – хлебать тюремную баланду. Но ведь он сам во всем виноват. Не надо было убивать невинного и тем более психически больного человека. Кстати, надо будет поднять этот вопрос на самый высокий уровень. Пусть мент-беспредельщик получит сполна и по заслугам. И на самом что ни на есть законном основании...
Глава пятая
1
Тюрьмы Кирилл не боялся. Но все равно ему стало не по себе, когда за ним закрылась тяжелая железная дверь сборной камеры.
Эту ночь он провел в ИВС. Духота, комары, навязчивые мысли. Он очень хотел спать, но заснул только под утро. Но разве ж то был сон? Он собирался выспаться в СИЗО. Но до постоянной камеры еще нужно добраться.
Сборная камера большая, где-то на полсотни человек. Но кроме него здесь было всего три «пассажира». Все такие же «бэсы», как и он. БС – это бывший сотрудник. Но какой же он бывший, если нет приказа о его увольнении. Да и уволить его можно только после суда. Но все равно, в его карточке стояло клеймо «БС».
– Какую статью шьют, брат? – глядя куда-то мимо него, отчужденно спросил крепкий мужик с тяжелой нижней челюстью и глазами навыкате.
Рядом с ним сидели еще двое. Смотрели на Кирилла скучающе-равнодушно. Или только делали вид, будто им все равно, что да как. Все правильно, тюрьма – это не то место, где можно лезть к человеку в душу.
– Сто восьмая, – ответил Кирилл.
Ивлев не очень-то хотел вписывать эту статью в лист обвинения. Он хотел, чтобы убийство прошло по самой тяжелой, сто пятой статье. Но прокурор это обвинение не утвердил. И к делу «пришили» сто восьмую – убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.
Только туфта все это. Его потянет на дно жизни та статья, которую определит суд. Если, конечно, до него дойдет дело. Его судьба зависела от весов правосудия, на одну чашу которого давил «Дженерал Престиж», а на другую полковник Толстопят со товарищи. И кто кого перевесит... Кирилл очень надеялся на своих друзей. Но понимал, что они не всесильны.
Сомов – очень сильный противник. У него высочайшие покровители. За ним большие деньги. И если он возьмется за Кирилла всерьез, то дело труба. А этот гад возьмется...
За него бы самого взяться. Но как? На него можно навесить Проклова и Чаева, но только через Володарского. А этот дядя куда-то пропал. И никаких концов. Можно взять за жабры нового начальника службы безопасности. Ну а если он тоже сгинул?.. К тому же Лия уже изменила свои показания. Оказывается, она вообще не знает, кто такой Проклов. И Чаева она тоже не знает. И к компании «Дженерал Престиж» не имеет никакого отношения. Что ж, этого и следовало ожидать...
– Это, подстрелил кого-то? – словно бы невзначай спросил мужик.
– Подстрелил.
– Служил где?
– РУБОП, заказные.
– Это круто, – кивнул мужик. – Я сам тоже опер. Чисто уголовный розыск... Ну, давай пять. Меня Егор зовут.
– Кирилл...
Егор вины с себя не снимал. По пьяни зашиб до полусмерти одного чудака. Тот начал всех ментов козлами называть да по матери крыть. Вот и не сдержался Егор. Хотя должен был сдержаться.
Другие два «пассажира» – тоже служители закона. Один – таможенник, второй – сержант патрульно-постовой службы. Слава погорел на взятке, Глеб влетел за злоупотребление служебным положением...
Дверь в камеру открылась.
– Сейчас на медприемку поведут, – решил Егор.
Но нет, в камеру вломились какие-то хмыри. Лица – мордами, пальцы – веером.
– Э-э, мужики, чего сидим? – спросил один.
– Это, из обслуги мы, – сказал второй. – Это, хабары свои сюда давайте!
– Не понял, – начал заводиться Егор.
– Объясняю для непонятливых. Хабары – это вещмешки. А вещмешки надо в каптерке хранить. Давайте их сюда, мы их в каптерку отнесем.
– Какая каптерка? Ты кого грузишь, козел?
– Э-э, ты чо? Ты кого козлом назвал?
Свирепея, зэк из обслуги набросился на Егора. Но нарвался на мощный кулак и сел на задницу. Ему на помощь пришли его кенты. Их было двое.
Кирилл не хотел принимать участия в драке. Но пришлось. Одного зэка он встретил прямым в голову, второго перебросил через себя.
Он бил их несильно. Поэтому зэки быстро поднялись. Но тут же попали под град ударов. Слава и Глеб дали выход накопившейся агрессии. Егор тоже не остался в стороне.
Зэки устояли на ногах. Но судьбу пытать не стали. Пулей вылетели из камеры. За мешками приходили. И отгребли. По мешку трендюлей на рыло. Нашли, блин, лохов.
– Сейчас нас гасить будут, – решил Егор.
И точно, минут через пять в камеру вломились четыре хлопца в камуфляже и с дубинаторами. Точно рассчитали, по одной дубине на сидельца. Только до экзекуции дело не дошло.
– Э-э, мужики, – с упреком сказал один. – Что вы творите? Вы же не урки, да? Короче, чтобы этого больше не было. А то не посмотрим, что менты...
Еще через полчаса появился «вертух» и повел их на комиссию. Ничего необычного. Кровь на анализ, осмотр терапевта, рентген. Только врачи какие-то не от мира сего.
После медприемки их заперли в крохотной камере, общей площадью метра три, не больше. На всех четверых одна скамейка. Это был финиш. По крайней мере, на этот день. В этой конуре Кириллу пришлось дожидаться утра. Снова тяжелая бессонная ночь. Только бороться на этот раз пришлось и с духотой, и с теснотой. Но ничего, выдюжил.
Здорово помог Егор. У него был богатый житейский опыт. Про тюрьму он знал даже больше, чем нужно. И про ментовские хаты он знал немало. Кирилл внимательно слушал его всю ночь и старательно наматывал на ус.
