Дверь не открывали долго. Или Лида с Филимоном чем-то усиленно занимались. Или делали вид, что дома никого нет. Но Кирилл умел быть доставучим.
Он беспрерывно жал на клавишу звонка. Затем начал барабанить в дверь.
– Любка, мать твою, открой! – громко требовал он. – Любка, открой, кому говорю! Я знаю, ты дома!..
Язык заплетался, тело словно маятник качалось из стороны в сторону. Ну чем не алкаш, перепутавший квартиру?..
Филимон терпел долго. Но в конце концов этот концерт его достал. Он открыл дверь.
– Мужик, ты ошибся адресом! – грозно сказал он.
Но Кирилл на него даже не смотрел. И продолжал жать на клавишу звонка.
– Любка, мать твою!
– Пошел на х…! – Далее пошла еще более остро отточенная нецензурная брань.
Только Кирилл не унимался. И вынудил-таки Филимона переступить порог.
«Дикий гусь», казалось бы, небрежно махнул крылом. Кирилл должен был легко перехватить его руку. Но Филимон неожиданно прибавил резкости. Его руку Кирилл все же удержал. А вот ногу… Мощный удар в пах отбросил его на два шага назад. А бандит уже выхватывает «ствол». Это уже ни в какие рамки не лезет. Слишком круто, на бедного алкаша с «волыной»… А может, он понял, кто перед ним?
Но Кирилл уже не алкаш. Боль пересилена, отбрасывающий импульс преобразован в наступательный вектор. Движения быстрые, энергичные. Он опережает Филимона. Сильным ударом выбивает «ствол» из его руки. Локтем бьет в челюсть. И добавляет головой в переносицу… В квартиру Филимон возвращается в бессознательном состоянии. Лида в коридоре, она едва успевает увернуться от пролетающей мимо туши.
Кирилл забрал упавший пистолет, вошел в квартиру, закрыл за собой дверь. Затем снял очки, оправил волосы. Улыбнулся ей.
– Это ты на него Татьяне жаловалась? – спросил он.
– Кирилл, ты… – в изумлении хлопнула она ладонями себя по щекам.
– Я-то Кирилл. А это кто? Филимон?
– Филимон, – потрясенно кивнула она.
– И чем вы тут занимаетесь?
– Мог бы и не спрашивать…
– Понятно…
На этот раз Кирилл прихватил с собой наручники. Ловко скрутил Филимона, скрепил его руки за спиной. Теперь надо брать его за шкирку и тащить в комнату. Там и светлей, и просторней.
– В квартире никого больше нет? – на всякий случай спросил он.
– Есть, – ответил ему чей-то… мужской голос.
И тут же в затылок ткнулось что-то твердое. Наверняка ствол пистолета.
– Головой не шевели, – потребовал голос. – Дернешься, мозги гулять пойдут…
– Клочками да по закоулочкам, – добавил еще один голос.
Из кухни выходил крепко сложенный мужчина. Жесткий взгляд, волевой подбородок, дубленая кожа лица. В руке он держал пистолет-пулемет «узи». Круто… Ему достаточно было нажать на спуск, чтобы превратить Кирилла в решето.
– Что, не ждал? – спросил мужик с «узи». – Кстати, меня Филимоном зовут…
Филимон?! Но ведь Филимон лежал сейчас на полу в наручниках… Правильный вывод напрашивался сам. Но Кирилл не успел его сделать. Сильный удар в затылок выбил из него сознание. Искры из глаз, белый-пребелый туман и темнота…
Очнулся он в комнате, куда хотел затащить своего пленника. Теперь он сам был в неволе. Руки скованы наручниками, ноги связаны скотчем. А его бывший пленник стоял и держал его на прицеле пистолета. В глазах лютая злость. Кирилл не сомневался, что он с удовольствием начинит его свинцом, только дай ему команду. Но такой команды пока не было. Зато был Филимон. Он сидел на диване и злорадно смотрел на Кирилла.
– Что, мусорок, добегался? – хищно осклабился он. – Хватит, набегался, пора на покой. Или на упокой, а?
Кирилл хранил молчание. А зачем тратить попусту слова, если они сейчас не имеют абсолютно никакого значения.
– Доставил ты нам хлопот, – продолжал куражиться Филимон. – Шурика завалил, царствие ему небесное. Боба вот уделал… Боб, покажи, как он тебя уделал…
Мужик ухмыльнулся, сунул «ствол» за пояс и приблизился к Кириллу. Схватил его за грудки. И с силой ударил головой. Он метил в переносицу. Но Кирилл успел подставить под удар верхнюю часть лба. Ему было очень больно. Но сознания он не потерял. Зато самого Боба заштормило. Видно, как в глазах плещется боль.
– Не получилось, – с осуждением посмотрел на своего подручного Филимон. – А надо, чтобы получилось…
Боб снова сделал замах головой. Но ударил Кирилла коленом в живот. Удар у него мощный. И эта добавка кулаком в нос… Обливаясь кровью, Кирилл рухнул на пол. Боб в бешенстве стал добивать его ногами. Кирилл был связан, и у него не было возможности закрываться. Этот мясник запросто мог забить его насмерть. Но Филимон его остановил. Велел вернуть Кирилла на место.
– Это тебе за Боба, – с гнусной ухмылкой сказал он. – А еще получишь за Шурика… Да, мусорок, да, не будет тебе жизни на этом свете. Отгулял ты свое… Мне говорили, что ты крутой. Может, и крутой. Но от меня-то все равно не уйдешь… Ловко я тебя на Лидке развел, а? Целую неделю тебя выпасали. Оказалось, не зря… Ладно, некогда мне с тобой тереть. Ехать пора… Слушай, легаш гнойный, ты че все время молчишь, а? Я тут перед тобой базлы гоняю, а ты в молчанку со мной играешь. Тебе че, в падлу со мной базарить, а?
Филимон соскочил с дивана и с разбега ударил его ногой в лицо. Кирилл грохнулся на пол вместе с креслом. Сознание закатилось куда-то под батарею…
В себя он пришел все в той же комнате. Он лежал на полу, а над ним с иголкой в руке стояла Лида. Он мог видеть ее только левым глазом. Правый затек, горел огнем. А Лида еще и иголку в него сует… Она что, совсем с катушек слетела?
Она увидела, что Кирилл пришел в себя, испуганно отдернула руку с иголкой.
– Ты чего? – пошевелил он пересохшими губами.
– У тебя бровь порвана…
Она так и сказала – порвана. Не рассечена, именно порвана. Видно, хорошо приложился к ней носком ботинка Филимон.
– Я ее сейчас зашью…
И она в самом деле принялась зашивать ему бровь. Обыкновенной иголкой, обыкновенной ниткой. Ей было страшно, тошно. Но она все же пересилила себя. Кириллу было больно. Но он с благодарностью принял эту помощь…
– Я даже не знала… Не знала, зачем они здесь… – плача, шептала она. – Филимон говорил, что убьет меня…
– Говорил, – с наглым оскалом подтвердил бандит. – И еще раз скажу… Закрой пасть, сука! Еще одно слово, и я тебе башку разнесу!..
Лида поджала губы. И смоченным бинтом принялась стирать кровь с Кирилла. Затем она смочила раны йодом. И взялась за тряпку. Филимон заставил ее навести идеальный порядок в комнате…
Кирилла больше не трогали. Веревками привязали к креслу, оставили в комнате одного. Филимон утащил Лиду в спальню. Вместе с ним туда отправились его дружки. Сдавленные крики возмущения, характерные звуки ударов, всхлипы, болезненные стоны, гнусный смех бандитов – все это слышал Кирилл. Он понимал, что вытворяют с женщиной эти подонки. Но, увы, он ничем не мог ей помочь. Слишком крепко связали его, профессионально…
