2
Лев чувствовал себя неважно. А как еще может чувствовать себя лев в клетке? Его покровители обещали спасти детей в обмен на десять процентов от общей доли в его бизнесе. Он уже подписал бумаги. Хрен с ним, пусть бандиты забирают свою часть, лишь бы вернули детей живыми и здоровыми. Хотя, конечно, было бы лучше вернуть детей и остаться при своем. Бывают же случаи, когда можно залезть на елку, не ободрав задницы.
Все бумаги уже подписаны, официально заверены у нотариуса. Все законно. Рядков знает свое дело. А таинственные чекисты знают свое. Сегодняший день должен принести приятные вести. Вот-вот должен появиться капитан Янцев. Но что это за шум?
Сначала где-то вдалеке щелкнул один выстрел, второй. Выстрелы приближались. Послышался шум шагов, снова выстрелы. Затем все стихло. И наконец с грохотом отворилась дверь. В комнату ввалились какие-то типы в кожаных куртках. Среди них Лев узнал... Но ведь этого не может быть... Этого не могло быть, но на него смотрела отвратительная рожа Демьяна Красновского. Лев всего лишь однажды видел его, издалека, когда стрелял в него. Но эта рожа намертво врезалась в память...
– Привет, терпила! – гнусно усмехнулся Демьян.
Он по-хозяйски прошел в комнату. Сел за стол. Презрительным взглядом вогнал в ступор Рядкова.
– Сгинь! – рявкнул он.
Злая сила в его глазах загнала бедного юриста в угол за шкаф. Там он спрятался, затих. Лев Михайлович поймал себя на предательской мысли присоединиться к нему. Но Демьян своим гнетущим взглядом буквально пригвоздил его к месту.
– Ну че, поговорим? – выкладывая на стол пистолет, сказал он.
– Мне... мне не о чем с вами... с тобой говорить, – выдавил из себя Плотвиц.
– Ты чо, гонишь, да? – зловеще оскалился Демьян. – Я с тобой про твоих киндеров хочу перетереть. Или они тебе не нужны, да? Так я могу их в расход. Ты этого хочешь?..
– Так... так это ты?..
– Ну да, твои отродья у меня... А ты думал, твои «погоны» их отобьют? А хрен тебе по всей морде!
Демьян испытывал патологическое удовольствие, глядя на раздавленного Льва Михайловича.
– Некому тебя больше крыть, чмо ты болотное. А твоих деток скоро цыплятами звать будут. Знаешь, почему? Потому что их папа – «петух»... Опетушить тебя, козел гнойный?.. А ведь есть за что, да?
Демьян задрал куртку и показал рубец на боку.
– Твоя пуля была, да? Знаю, что твоя. Я бы тебя, гниду, замочил. Да нужен ты мне. Мы теперь с тобой деловые партнеры, да?
Лев Михайлович обреченно вздохнул. Теперь он точно знал, кто стоял за похищением его детей. Вор в законе Пеле здесь ни при чем. На него наехал Демьян Красновский. Этот злой гений сумел расправиться с его покровителями из ФСБ. И теперь у него в руках десять процентов всех акций предприятия, которым заправлял Лев Михайлович.
– А ты че не радуешься? – ухмыльнулся Демьян. – Я тебя мочить не буду. Радость-то какая, улавливаешь? А ты не радуешься...
– Ну почему же, радуюсь, – жалко промямлил Плотвиц. – Мы с тобой теперь компаньоны. Почему бы нам не забыть старое и не начать сотрудничество?
– Во! – Демьян восторженно ударил кулаком по столу. – Вижу, что ты чувак конкретный!
– И у меня есть конкретное предложение, – оживился Лев Михайлович. – Завтра же я подниму вопрос о введении вас в совет директоров...
– Я тебе не член, чтобы меня вводить, – неожиданно разозлился Демьян. – Это тебя надо вводить. А я уже, считай, президент компании и председатель совета директоров. А ты... Ты в принципе тоже не слабо котируешься. Все-таки десять процентов акций у тебя...
– Нет, вы ошибаетесь. У меня не десять процентов...
Демьян что-то напутал, и Плотвиц был в этом уверен.
– Я не знаю, сколько у тебя, но у меня на руках девяносто процентов...
Бандит подал знак, и на стол легла папка с документами. Его сообщник достал оттуда бумаги, швырнул их Льву Михайловичу.
Это были не просто документы. Это был приговор. По этому соглашению Плотвиц передавал некоему Яремчуку Георгию Николаевичу девяносто процентов своих акций, а себе оставлял только десять. Полное сумасшествие, бред. Но этот бред был заверен его подписями, печатью нотариуса.
Может, его опоили какой-то дрянью, когда он подписывал эти бумаги? А чем же тогда опоили Валентина ублюдка Алексеевича? Он же составлял этот договор.
– Что, попал, лох барыжный? – злорадно усмехнулся Демьян.
– Это... Это какая-то липа, – потрясенно пробормотал Лев Михайлович.
– Не, это не липа, это просто копии. А подлинники – в надежном месте. Ну, че будем делать, терпила, а?
– Май...майор Бородкин... Ка...капитан Янцев... Это... это твои люди? – Плотвица трясло как в лихорадке.
– Смотри, догадливый. Не слабо я тебя развел, лох ты гнойный.
– Что... что же теперь делать?
– Вешаться. Ладно, не дергайся, а то еще кондратий хватит. Короче, я могу отдать тебе эти бумаги.
Демьян смотрел на него в упор. Лев Михайлович ощутил себя змеей под дудкой факира.
– Я их тебе продам. Ты снимешь все свободные бабки со своих счетов. Все! И переведешь на мой счет. Ты меня понял?
– Понял.
– Сколько у тебя свободных бабок?..
– Три... три миллиона долларов... – попытался соврать Лев Михайлович.
– Врешь, – спокойно сказал Демьян.
Магнетическое напряжение его взгляда повысилось.
– Три...тридцать миллионов...
– Снова врешь...
– Три...триста миллионов...
У него в самом деле есть такие деньги. Но они еще не отработаны, не покрыты товаром. Но Демьяну все равно. Он заберет эти деньги. А Лев Михайлович их отдаст. Триста миллионов – это несусветная сумма. Но жизнь стоит дороже...
– Где эти бабки? В каком банке?
– В швейцарском...
– Код и номер счета?
– Все есть... Но... Но я не могу...
– Чего ты не можешь?
– Давайте договоримся на сто миллионов!
– Без вопросов, – кивнул тот. – Сто «лимонов», и все дела. А твоих выкидышей мы замочим...
Можно было не сомневаться, что этот ублюдок приведет свою угрозу в исполнение.
– Нет... Не надо...
– Значит, триста?
– Триста, – в предобморочном состоянии подтвердил Лев Михайлович.
– Тогда об чем базар? – осатанело засмеялся Демьян. – Бабки на бочку, и все дела.
– Надо... Надо ехать в Цюрих, – пролепетал Плотвиц.
