Она не сопротивлялась, когда он стал уводить ее из зала. Или она сама потащила его в свою комнату... Нет, не сама... А может, и сама... Впрочем, это без разницы. Они уже в постели, он срывает с нее последнее...
Нет, так нельзя. Сейчас случится то, что никак не должно случиться. Дядя не должен изменить жене с ее племянницей. Это по меньшей мере аморально. И для него, и для Катрин... Но ведь тетя Марина спит. Она ничего не узнает... А потом дядя Витя сам во всем виноват... Да и сама Катрин хороша. Но у нее есть оправдание. У нее так давно не было мужчины. А она, в конце концов, женщина...
И еще она пьяна. Она очень сильно пьяна...
В самый последний момент с вершины блаженства она рухнула в пропасть... В комнату входила тетя Марина.
«Что вы делаете?» – в уши врезался ее истерический крик.
Но ведь она даже рта не раскрыла. Не было никакого крика. Катрин померещилось. Если бы и сама тетя Марина померещилась... Но нет, она существует реально. Медленно приближается к ним. Пьяно улыбается... А что за странный наряд на ней. Белый шелковый корсет, белые чулки с подвязками. Вместо трусиков аккуратный треугольник волос.
Катрин обалдела, когда пьяная тетя Марина легла рядом с ней и подставила к ее рту сосок своей груди. Надо же, она не возмутилась, не убрала голову. И без всякого отвращения приняла в себя эту ягодку... В конце концов, она виновата перед этой извращенкой. И должна загладить свою вину... А потом эта ситуация заводит ее. Это праздник. Сексуальный праздник, о котором она мечтала... Хотя тот ли это праздник?..
* * *
Катрин проснулась, когда за окном вовсю светило солнце. Часы показывали половину одиннадцатого... В принципе ничего страшного. Ведь занятия в институте еще не начались. Ей некуда спешить...
Странный сон ей сегодня снился. Самец дядя Витя с обнаженной натурой, сумасшедшая извращенка тетя Марина. Чем они только не занимались втроем в этом сне...
Катрин чуть удар не хватил, когда она вдруг поняла, что это был не сон. Она в самом деле занималась сексом с тетей Мариной и ее мужем... Какой ужас!.. Стало еще ужасней, когда она осознала, что все это было чертовски приятно...
Чертовски приятно. Именно чертовски... И возбуждение было какое-то неестественное. Как будто сам дьявол в нее вселился... Или его вселили в нее... А что, если ее опоили какой-то гадостью? Мало ли сейчас всяких возбуждающих штучек вроде «шпанской мушки»...
В здравом уме она бы ни в жизнь не решилась на такое. Сейчас ее выворачивало наизнанку от одного только воспоминания об этой кошмарной сцене... Но ведь вчера ей было хорошо. Жутко хорошо... А может, и не было никакого зелья. Скорее всего, ей категорически нельзя пить... Надо учесть на будущее.
Будущее? Какое будет у нее будущее?.. Москва остается. Институт тоже... А вот с теткой она больше жить не будет. Неважно, кто виноват в случившемся. Или она с мужем, или Катрин, или они все трое – одна сатана. Но после вчерашнего Катрин не сможет смотреть ей в глаза. И дядя Витя... А пошли они, этот чертов дядя с чертовой тетей!
Убиваться Катрин не стала. Собрала свои вещи и, никому ничего не объясняя, ушла из дома...
Москва студенческая. Москва музыкальная. Москва предпринимательская... Москва извращенческая... Ну и что? На то она и МОСКВА!!!
Часть II
Глава 1
На стадион Глеб явился при полном параде. Ноябрь, холодина. А он без бушлата. Летний камуфляж, аксельбанты, значки во всю грудь, на погонах лычки старшего сержанта. Но самое главное, краповый берет.
Он не стеснялся предстать в таком виде перед своими старыми товарищами. Да, он рисуется. Но ведь он имеет на это право!
Еще позавчера он гонял свой взвод по полосе препятствий, вставлял молодым и в хвост, и в гриву, и по перпендикуляру. А сегодня он уже дома. И первым делом на стадион...
Последнее время он фактически был командиром взвода. Старший лейтенант Калинович, как говорится, пошел вразнос. И все из-за шлюхи-жены.
Ира вернулась к нему. Но семейная идиллия длилась совсем недолго. Она снова слетела с катушек, и на этот раз основательно. Гуляла напропалую. Обслужила чуть ли не половину офицерского состава. И кое-кому из солдат перепадало. Калинович бесился. Ругал жену, бил ее. Но Иру могла исправить только могила. И то только потому, что там не с кем трахаться...
Калинович нашел выход из положения. Запил горькую. Накрепко прилип к бутылке. Напивался до полной отключки. На службе он стал появляться все реже и реже. Выговор, второй, предупреждение о неполном служебном соответствии. Однажды он заподозрил, что с его женой спит сам командир батальона. И прилюдно съездил ему по физиономии.
Уголовное дело заводить не стали. Но был суд офицерской чести. Подали документы на его увольнение. Когда Глеб уходил домой, лейтенант был еще при части. Но скоро ему дадут пинка под зад... Вот до чего доводят людей шлюхи. Таких мужиков ломают.
Жаль Калиновича. Но у него своя жизнь. А у Глеба своя. Прощай, армия! Здравствуй, гражданка! И да здравствует большой футбол!!!
Ноябрь. Холодина. Но ему не холодно. Зато дрожат как цуцики игроки его команды. Они тоже одеты по-летнему. Майки и трусы.
Ребята вытянулись в шеренгу по краю поля. Напротив них, как командир перед строем, стоял Головатый. Лицо хмурое, в глазах мелькают молнии.
Он заметил Глеба. Но в лице не изменился. Только сухо спросил:
– Прибыл?
– Прибыл!
– Насовсем?
– Насовсем.
– Тогда становись в строй! Живо!
Глеб ошалел от такого приема. Из огня да в полымя. Из одной армии в другую...
Он занял свое место в строю. Полку футболистов прибыло.
– Вот видишь, Орлов, – сказал Головатый. – Так и живем. Вернее, будем жить... Я из вас сделаю людей. Я из вас сделаю сверхлюдей...
Не так давно закончился очередной чемпионат страны. «Штурм» сыграл хуже некуда. Головатый как взбесился.
Загородной тренировочной базы у команды не было. Даже в проекте. Ребята играли, тренировались. И каждый день, если не были на выезде, расходились по домам. Головатого это мало устраивало. Поэтому он решил устроить тренировочную базу прямо при стадионе. Но и этого было мало. Он создал для игроков поистине спартанские условия. Как говорят в армии: посадил всех на казарму.
Спальное помещение одно на всех. Но довольно теплое. Все условия. Туалет, душ. Вместо девочек и пива по вечерам – телевизор и шахматы. А днем...
Глеб уже понял, как жила команда днем. Дождь, мороз, снег, метель – всего поровну. Тренировка в любую погоду.
– По льду бегать будете, – бушевал Головатый. – Падать будете, лбы расшибать. Но бегать будете. Я вам устрою кузькину мать!
