Так и есть, на кровати какой-то мужик, а на нем Оксанка. Типа амазонка на боевом коне. Ей это нравится. Еще как нравится. В таком экстазе, что Глеба не замечает.
– Извините, я вам не помешал? – вежливо спросил он.
Странно, но в нем нет никакой ревности. Едва ощутимое чувство досады. Не более того...
Оксанка встрепенулась. На какой-то миг превратилась в окаменевшую мумию. Затем резко слетела с вертела, забилась в угол кровати. В глазах паника и страх.
– Может, мне попозже прийти? – продолжал куражиться Глеб.
– Можешь и попозже, – грубо сказал мужик.
Он беззаботно зевнул, лениво поднялся с кровати, повернулся к Глебу лицом. Даже не думает свои вонючие мудя закрывать.
Глеб узнал его. Это был Славян. Бандитский бригадир.
– Тебе что, своих баб мало? – грубо спросил его Глеб.
Не было в нем страха. Хоть убей, не было.
– А я своими бабами и пользуюсь, – гнусно ухмыльнулся Славян. – Оксанка – моя баба...
– С каких это пор?
– А с тех самых... Я ее тебе напрокат сдал.
– Да что вы такое говорите!
– А ты не буксуй, пацан. А то сцепление сожжешь. И сам сгоришь... Короче, ничего не было. Забыли.
– Как это забыли?
– Да так, забыли, и все. Я сейчас ухожу, а ты с Оксанкой остаешься.
– Надолго?
– А навсегда.
– Ух ты! Круто ты задвинул.
– А я и сам по себе крутой! – жестко усмехнулся Славян. – Если не веришь, могу объяснить... Кстати, я уже давно собирался тебе мозги прочистить...
Славян начал медленно одеваться. Он и в самом деле собирался уходить. Похоже, он всерьез думает, что Глеб останется с Оксанкой. Вот уже угрожать начал.
– А я что-то не так сделал?
– Кобель ты. С другими девками шляешься. Про Оксанку почти забыл... Ты сейчас где был?
– Тебе-то какое до этого дело?
– Есть дело, потому и говорю... У гимнастки Лоры был?.. Можешь не отвечать. А то еще соврешь... А до Лоры у тебя Зоя была. До нее Таня... Продолжать?.. Ну чего вылупился? Не можешь врубиться, как я обо всем этом узнал? Не можешь и не пытайся. Не твоего ума это дело. Твое дело с Оксанкой жить... Короче, еще раз узнаю про твои подвиги, ноги повыдергиваю...
– Может, прямо сейчас и начнешь?
Глеб испытывал неодолимое желание врезать Славяну промеж глаз. Да так, чтобы язык заклинило. Гнилые базары он травит. Уши вянут.
– Нет. Сейчас я тебя не трону. У тебя игра скоро. Без тебя «Штурм» загнется...
– Ты меня, оказывается, ценишь?
– Еще как. Можно сказать, я твой поклонник. Отлично играешь, пацан!
– Ты тоже неплохо играешь, – хищно усмехнулся Глеб. – Вон Оксанка до сих пор отдышаться не может...
– Я же сказал, забыли.
– Такое не забывается.
– А ты все равно забудь. Потому что бросить Оксанку я тебе не дам. И ноги вырву, если что... А ведь вырву. Если не выведешь «Штурм» во вторую лигу, без ног останешься, так и знай!
– Насмешил.
Славян не сказал ничего. Только посмотрел на Глеба как на неразумного ребенка. Осуждающе покачал головой... А потом все вдруг резко изменилось. Глеб еще не успел почувствовать боль, а уже валялся на полу.
Бандит не стал его добивать. Просто достал пистолет и приставил его к щеке Глеба.
– Не зли меня, пацан, – прошипел он. – Не буди во мне зверя. А то ведь я тебя в загробную лигу переведу. Хочешь?.. Я спрашиваю, хочешь?
Глеб мотнул головой. Может, он и не боялся смерти. Но так не хотелось играть с покойниками в загробной лиге. Тоска.
– Не хочешь – живи... Но учти, ты меня уже разозлил. Я больше не буду добрым. И если ты послезавтра проиграешь, я оторву тебе башку... А если ты бросишь Оксанку, я убивать тебя не стану. Я тебя живьем закатаю в бетон. Вопросы?.. Я спрашиваю, есть вопросы?
Глеб снова мотнул головой. Вопросов у него не было.
Славян криво усмехнулся. Спрятал «ствол». И, не говоря больше ни слова, убрался восвояси. Глеб остался наедине с Оксанкой.
Он мог бы наградить ее презрительно-уничтожающей насмешкой. Мог нагрубить. Обозвать шлюхой... Он имел на это право. Но он не сказал ей ни слова.
Как ни крути, а Славян его сделал. Унизил. Растоптал. И все в присутствии Оксанки. Если бы он на нее наехал, она бы решила, что он отыгрывается на ней. Мстит за свое унижение. А Глеб вовсе не хотел, чтобы она так думала... Хотя, в принципе, все равно, как она о нем думает. Она ему больше не нужна. Между ними все кончено...
Не будет он с ней объясняться. Он просто уйдет. Плевать и на нее, и на ее крутого любовника.
Глеб повернулся к ней спиной, шагнул к двери.
– Не уходи, – попросила она. – Пожалуйста, не уходи!
Глеб остановился. Но даже головы к ней не повернул.
– Я виновата перед тобой... Я всегда была виновата...
– Ты все это время изменяла мне?
– Да... Вернее, нет... Или да... Не знаю...
– Сколько ты раз трахалась с ним?
– До или после?
– После.
– Ну бывало... Три или четыре раза... Но ведь и ты мне изменял...
– Отличная у нас семейка. Я налево, ты направо – весело живется.
– Давай и дальше так жить. Только ты будешь гулять. А я обещаю, что больше ни с кем и никогда...
– Ты это серьезно?
Глеб развернулся к ней и пристально посмотрел ей в глаза.
– Серьезно, – кивнула она.
– Я могу гулять?
– Можешь... И я никогда не пожалуюсь Славяну. Обещаю... Делай что хочешь, Глеб. Но только не бросай...
– Я не могу тебе ничего обещать. Слишком все сложно.
Он ушел. Но дверью не хлопнул.
* * *
Глеб знал, насколько силен Славян. Под ним целая бандитская бригада – три-четыре десятка крутых бойцов с мощными кулаками и ослиными мозгами. Скажет Славян «фас», и не станет больше раба божьего Глеба. А если голову все же не снесут, то без ног запросто оставят. А это даже хуже смерти...
Славян не самый крутой бандит в городе. Над ним стоит криминальный авторитет по кличке Монтажник. Говорят, он самый главный в городе мафиозо. Все вокруг него вертится. Но Монтажник не станет останавливать Славяна. Зачем он будет ссориться со своим бригадиром из-за какого-то футболиста. Все равно Монтажник Славяну глаз не выклюет.
А Славян, похоже, настроен решительно. Перед матчем к Глебу подошли два крепких парня в кожаных куртках. Они ничего не сказали. Просто передали ему привет от Славяна. И это где, в чужом городе...
